Неточные совпадения
Нанятая пролетка стояла уж у крыльца. Ранееву обвязали
голову платком со свежими компрессами. Собираясь выходить, он вспомнил о своих очках, ему поданы были новые, в футляре. О
том, что купленные им прежде разбились, никто не промолвил ни слова. Когда он сходил с крыльца, городовой приложил руку к козырьку своего кепи и спросил его превосходительство, не украдено ли чего у него, так как он гнался за вором.
Он опять сел, закрыл рукою глаза, наполненные слезами; после
того, тряхнув
головой, словно стряхал из нее мрачные мысли, стал перечитывать письмо, Лежавшее на столе. Вот что писала мать. Чтобы избавить читателя от затруднения разбирать письма и разговоры на польском языке, буду передавать их в русском переводе.
— Все, что вы начертали в своей гениальной
голове и потом изложили на бумаге, должны мы принять без рассуждений. На
то вы воевода, а мы слуги, орудие вашей воли, — послышалась чья-то угодливая речь.
— Вижу, Лизавета Михайловна, что вы меня выдали
головой Антонине Павловне и хотите живыми доказательствами заставить меня горько раскаиваться в грешном отзыве моем о московских жительницах. Я так непростительно, так несправедливо судил. Узнав вас, мне и теперь перед вашим вторым вы ничего не остается, как повторить
то же.
Образумься, дескать, сынку, — говорят им ксендзы, — полно тебе мотать ноги, ходить за десятки верст молиться в бедные русские церкви, которые
того и гляди обрушатся на твою
голову.
Отвесив Сурмину глубокий поклон, он пошел тихими шагами по коридору;
тот вошел в нумер, качая
головой и усмехаясь от удовольствия, что избавился от хлопот, за которые мог бы дорого поплатиться.
Вы видали, конечно, как смышленый попугайчик, наклонив
голову на сторону, внимательно слушает урок, задаваемый ему его учителем. Так слушала Крошка Доррит, боясь проронить слово из
того, что говорил ей Ранеев. Она сидела в его комнате, с глазу на глаз с ним, утонув в больших креслах, на которые он ее усадил, и спустив с них ножки, не достававшие до полу, Михайло Аполлоныч расположился против нее, держа в руке тетрадь.
О, тень Востокова и целый ареопаг грамматиков, возложите на
голову Даши венок имортелей за
то, что в тетради, ею написанной, не нарушила она ни на одну йоту ваших уставов.
Большим деревянным гребнем, каким чешут лен, она искала в
голове женщины, растянувшейся на
той же скамье.
— Друг мой, — сказала она мне, наконец, покачав
головой, — зачем скрывать от меня
то, что всему городу известно?
Адвокат его, увлеченный нетерпением поскорее кончить это дело, за которое обещана ему была значительная награда, не отыскав в архивах некоторых документов, необходимых для подкрепления прав своего доверителя на шляхетство, вместо
того, чтобы идти по законному пути, вздумал очертя
голову прибегнуть к нечистым средствам.
— О! и я за это ручаюсь сама. Но искушения ежедневных сближений с красивым, пылким, умным молодым человеком… К
тому ж кузен, хоть и седьмая вода на киселе… родственные отношения, под прикрытием которых говорится многое, чего не дозволено постороннему, высказываются тайны сердечные красноречиво, с жаром… ныне, завтра, месяцы… И металл поддается. Сердце — не камень. Лизавета Михайловна в поре разгара страстей, кипучая натура… И вы не удивитесь, если они оба потеряли
головы.
При этом случае он посылал Ранееву несколько дорогих групп Vieux Saxe, доставшихся ему по наследству, с просьбою оставить себе
те, которые ему более понравятся, а остальные распределить своим, чья память ему, отсутствующему, так дорога. Расстановка этих групп и выбор их рассеяли на время хандру старика. Он выбрал себе хорошенькую жницу. На плече ее был серп, за спиной в тростниковой корзине пригожий, улыбающийся ребенок, протягивающий ручонку к цветку на
голове его матери.
Надо вам сказать, за несколько дней перед
тем мы говорили с ним об унтер-офицере Азовского мушкетерского полка Старичкове, который в аустерлицком деле спас на себе знамя полка. Умирая, он передал его своему товарищу. Эта мысль пришла ему теперь в
голову, но, подумав немного, он ее оставил.
— И потерял его, — грустно сказала Даша, покачав
головой, —
то был сын честного человека.
В
голове Лизы от разговора ее с Зарницыной бродили неопределенные, мечтательные мысли, только одна сквозь хаос их блестела ярким лучом — мысль обратить Владислава на путь истинный и
тем отвратить от него позорную казнь и от здешнего края многие бедствия.
Что делалось в это время с Лизой? Какое счастье внезапно упало на нее с неба? Она сама не могла отдать себе отчета в
том, что, как с нею случилось.
Голова ее кружилась, горела… Она чувствовала, что несется на огненных крыльях в край неведомый, таинственный и не в силах спуститься на землю, образумиться…
Могла ли она оставаться равнодушною к положению молодого человека, который обрек себя на дело опасное, роковое и должен был из объятий пламенно любимой им женщины броситься в омут приключений с
тем, чтобы, может статься, потерять в нем свою
голову.
Шампанское, впрочем, нашлось, чтобы вспрыснуть победу, а если некоторым пришлось лечь на
голую землю, без ковров и подушек,
то в утешение они могли вспомнить, что à la guerre comme à la guerre.
Неточные совпадения
— дворянин учится наукам: его хоть и секут в школе, да за дело, чтоб он знал полезное. А ты что? — начинаешь плутнями, тебя хозяин бьет за
то, что не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша» не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет тебе брюхо да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого и важничаешь? Да я плевать на твою
голову и на твою важность!
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из
того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце,
то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в
голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в
голове, — один из
тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты,
тем более он выиграет. Одет по моде.
Городничий. Не погуби! Теперь: не погуби! а прежде что? Я бы вас… (Махнув рукой.)Ну, да бог простит! полно! Я не памятозлобен; только теперь смотри держи ухо востро! Я выдаю дочку не за какого-нибудь простого дворянина: чтоб поздравление было… понимаешь? не
то, чтоб отбояриться каким-нибудь балычком или
головою сахару… Ну, ступай с богом!
Он ученая
голова — это видно, и сведений нахватал
тьму, но только объясняет с таким жаром, что не помнит себя.