Неточные совпадения
Но за Ямой на много лет —
даже до сего времени — осталась темная слава, как о месте развеселом, пьяном, драчливом
и в ночную пору небезопасном.
Теперешний владелец ее носит совсем другую фамилию
и состоит гласным городской думы
и даже членом управы.
Несмотря на ее внешнюю кротость
и сговорчивость, все в заведении относятся к ней с почтением
и осторожностью:
и хозяйка,
и подруги,
и обе экономки,
и даже швейцар, этот истинный султан дома терпимости, всеобщая гроза
и герой.
Но достаточно ей выпить три-четыре рюмки ликера-бенедиктина, который она очень любит, как она становится неузнаваемой
и выделывает такие скандалы, что всегда требуется вмешательство экономок, швейцара, иногда
даже полиции.
Несмотря на то, что большинство женщин испытывало к мужчинам, за исключением своих любовников, полное,
даже несколько брезгливое равнодушие, в их душах перед каждым вечером все-таки оживали
и шевелились смутные надежды: неизвестно, кто их выберет, не случится ли чего-нибудь необыкновенного, смешного или увлекательного, не удивит ли гость своей щедростью, не будет ли какого-нибудь чуда, которое перевернет всю жизнь?
Но во время его отсутствия всезнающий Симеон с таинственным
и даже несколько гордым видом успел сообщить своей тогдашней любовнице Нюре, а она шепотом, с ужасом в округлившихся глазах, рассказала подругам по секрету о том, что фамилия мещанина — Дядченко
и что он прошлой осенью вызвался, за отсутствием палача, совершить казнь над одиннадцатью бунтовщиками
и собственноручно повесил их в два утра.
Этот человек, отверженный из отверженных, так низко упавший, как только может представить себе человеческая фантазия, этот добровольный палач, обошелся с ней без грубости, но с таким отсутствием хоть бы намека на ласку, с таким пренебрежением
и деревянным равнодушием, как обращаются не с человеком,
даже не с собакой или лошадью,
и даже не с зонтиком, пальто или шляпой, а как с каким-то грязным предметом, в котором является минутная неизбежная потребность, но который по миновании надобности становится чуждым, бесполезным
и противным.
Бывали случаи дикой, необузданной ревности с пальбой из револьвера
и отравлением; иногда, очень редко, расцветала на этом навозе нежная, пламенная
и чистая любовь; иногда женщины
даже покидали при помощи любимого человека заведение, но почти всегда возвращались обратно.
А таких постоянных гостей у Паши пропасть; многие совершенно искренно, хотя
и по-скотски, влюблены в нее,
и даже не так давно двое почти одновременно звали ее на содержание: грузин — приказчик из магазина кахетинских вин —
и какой-то железнодорожный агент, очень гордый
и очень бедный дворянин высокого роста, с махровыми манжетами, с глазом, замененным черным кружком на резинке.
Впрочем, того же самого добивались все мужчины
даже самые лядащие, уродливые, скрюченные
и бессильные из них, —
и древний опыт давно уже научил женщин имитировать голосом
и движениями самую пылкую страсть, сохраняя в бурные минуты самое полнейшее хладнокровие.
Балагуря таким образом, Ванька-Встанька просиживал в залах заведения целые вечера
и ночи.
И по какому-то странному душевному сочувствию девицы считали его почти своим; иногда оказывали ему маленькие временные услуги
и даже покупали ему на свой счет пиво
и водку.
Но у Анны Марковны они сейчас же заказали себе кадриль
и плясали ее, особенно пятую фигуру, где кавалеры выделывают соло, совершенно как настоящие парижане,
даже заложив большие пальцы в проймы жилетов.
Весь день прошел весело
и шумно,
даже немного крикливо
и чуть-чуть утомительно, но по-юношески целомудренно, не пьяно
и, что особенно редко случается, без малейшей тени взаимных обид или ревности, или невысказанных огорчений. Конечно, такому благодушному настроению помогало солнце, свежий речной ветерок, сладкие дыхания трав
и воды, радостное ощущение крепости
и ловкости собственного тела при купании
и гребле
и сдерживающее влияние умных, ласковых, чистых
и красивых девушек из знакомых семейств.
У него только что завелись необходимые связи с профессорским кругом, на будущий год ему предлагали чтение лекций по римской истории,
и нередко в разговоре он уже употреблял ходкое среди приват-доцентов выражение: «Мы, ученые!» Студенческая фамильярность, принудительное компанейство, обязательное участие во всех сходках, протестах
и демонстрациях становились для него невыгодными, затруднительными
и даже просто скучными.
Он так же, как
и Ярченко, знал хорошо цену популярности среди учащейся молодежи,
и если
даже поглядывал на людей с некоторым презрением, свысока, то никогда, ни одним движением своих тонких, умных, энергичных губ этого не показывал.
Но ведь будет же он педагогом, руководителем юношества
и, черт побери,
даже отцом!
И сама при ней не смеет
даже разговаривать, боится за свой лексикон бандерши
и бывшей проститутки, глядит ей в глаза, держит себя рабски, как старая прислуга, как глупая, преданная нянька, как старый, верный, опаршивевший пудель.
И ведь я не только уверен, но я твердо знаю, что для счастия этой самой Берточки, нет,
даже не для счастия, а предположим, что у Берточки сделается на пальчике заусеница, — так вот, чтобы эта заусеница прошла, — вообразите на секунду возможность такого положения вещей!
Чтобы написать такую колоссальную книгу, о какой вы думаете, мало чужих слов, хотя бы
и самых точных, мало
даже наблюдений, сделанных с записной книжечкой
и карандашиком.
— На кой черт, господа, мы затащили в свою компанию этого фрукта с улицы? Очень нужно связываться со всякой рванью. Черт его знает, кто он такой, — может быть,
даже шпик? Кто может ручаться?
И всегда ты так, Лихонин.
Даже благоразумный
и брезгливый Рамзес не смог справиться с тем пряным чувством, какое в нем возбуждала сегодняшняя странная яркая
и болезненная красота Жени.
— Первое: она беспощадно красится,
даже иногда
и в ущерб себе.
Тебе гарантировано вежливое
и благопристойное поведение со стороны нанятой тобою для любви проститутки,
и личность твоя неприкосновенна… хотя бы
даже в самом прямом смысле, в смысле пощечины, которую ты, конечно, заслуживаешь своими бесцельными
и, может быть,
даже мучительными расспросами.
Но зато какая страшная, голая, ничем не убранная, откровенная правда в этом деловом торге о цене ночи, в этих десяти мужчинах в — вечер, в этих печатных правилах, изданных отцами города, об употреблении раствора борной кислоты
и о содержании себя в чистоте, в еженедельных докторских осмотрах, в скверных болезнях, на которые смотрят так же легко
и шутливо, так же просто
и без страдания, как на насморк, в глубоком отвращении этих женщин к мужчинам,таком глубоком, что все они, без исключения, возмещают его лесбийским образом
и даже ничуть этого не скрывают.
Платонов громко рассмеялся. Но, увидев наивное
и печальное лицо Лихонина, который точно не понимал
и даже не подозревал насмешки, он сдержал смех
и сказал серьезно...
Человек в сущности животное много
и даже чрезвычайно многобрачное.
Он
даже устроит при помощи лотереи
и любительского спектакля общество спасения падших женщин или приют во имя святой Магдалины.
— Вот тебе честное слово, что серьезно! Вот ей-богу! с жаром подхватил студент
и для чего-то
даже перекрестился на пустой угол.
И не та ли же самая удивительная судьба постигает громадные общественные, мировые организации — города, государства, народы, страны
и, почем знать, может быть,
даже целые планетные миры?
Нечто, подобное этому непостижимому року, пронеслось
и над Ямской слободой, приведя ее к быстрой
и скандальной гибели. Теперь вместо буйных Ямков осталась мирная, будничная окраина, в которой живут огородники, кошатники, татары, свиноводы
и мясники с ближних боен. По ходатайству этих почтенных людей,
даже самое название Ямской слободы, как позорящее обывателей своим прошлым, переименовано в Голубевку, в честь купца Голубева, владельца колониального
и гастрономического магазина, ктитора местной церкви.
В конкуренции они дошли до того, что понизили цены за рейсы с семидесяти пяти копеек для третьего класса до пяти, трех, двух
и даже одной копейки.
И вот, из Варшавы, Лодзи, Одессы, Москвы
и даже из Петербурга,
даже из-за границы наехало бесчисленное множество иностранок, кокоток русского изделия, самых обыкновенных рядовых проституток
и шикарных француженок
и венок.
В купе второго класса,
даже при открытом окне, стояла страшная духота
и было жарко.
— Милая Бэла, все, что вам угодно! На станции я пойду
и распоряжусь, чтобы вам принесли бульону с мясом
и даже с пирожками. Вы не беспокойтесь. Лазер, я все это сам еде лаю.
Он говорил о том, что за ним следит полиция, что ему не миновать тюрьмы, а может быть,
даже каторги
и виселицы, что ему нужно скрыться на несколько месяцев за границу.
Конечно, проданная им женщина так
и оставалась навсегда в цепких руках публичного дома. Горизонт настолько основательно забыл ее, что уже через год не мог
даже вспомнить ее лица. Но почем знать… может быть, сам перед собою притворялся?
Но трусость ли, или специальная еврейская щепетильность, или, может быть,
даже физическая брезгливость не позволяла ему взять
и увести эту девушку из дома.
Она посмотрела на него своими загадочными глазами
и тихо, как будто
даже немножко застенчиво, ответила...
Остальные двое согласились на это, вероятно, неохотно, но Елене Викторовне сопротивляться не было никакой возможности. Она всегда делала все, что хотела.
И потом все они слышали
и знали, что в Петербурге светские кутящие дамы
и даже девушки позволяют себе из модного снобизма выходки куда похуже той, какую предложила Ровинская.
Вышли четыре остзейские немки. Все толстые, полногрудые блондинки, напудренные, очень важные
и почтительные. Разговор сначала не завязывался. Девушки сидели неподвижно, точно каменные изваяния, чтобы изо всех сил притвориться приличными дамами.
Даже шампанское, которое потребовал Рязанов, не улучшило настроения. Ровинская первая пришла на помощь обществу, обратившись к самой толстой, самой белокурой, похожей на булку, немке. Она спросила вежливо по-немецки...
Вы упустили из виду то, что на самом лучшем месте я,
даже отказывая себе во всем, не сумею отложить в месяц более пятнадцати-двадцати рублей, а здесь, при благоразумной экономии, я выгадываю до ста рублей
и сейчас же отношу их в сберегательную кассу на книжку.
Мне известно также, что многие — ах, как многие! — из вас живут со своими отцами, братьями
и даже сыновьями, но вы эти секреты прячете в какой-то потайной сундучок.
Пускай они гниют, пускай переносят сифилис на своих жен, любовниц, матерей, да, да,
и на матерей,
и на отцов,
и на гувернанток,
и даже хоть на прабабушек.
Ванда, голубоглазая, светлая блондинка, с большим красным ртом, с типичным лицом литвинки, поглядела умоляюще на Женьку. Если бы Женька сказала: «Нет», то она осталась бы в комнате, но Женька ничего не сказала
и даже умышленно закрыла глаза. Ванда покорно вышла из комнаты.
В то раннее утро, когда Лихонин так внезапно
и, может быть, неожиданно
даже для самого себя увез Любку из веселого заведения Анны Марковны, был перелом лета.
— Я?! О! чтобы я?! — воскликнул горячо Лихонин
и даже свободной рукой ударил себя в грудь.
Он уже предчувствовал тягость совместной жизни, множество хлопот, неприятностей
и расходов, двусмысленные улыбки или
даже просто бесцеремонные расспросы товарищей, наконец серьезную помеху во время государственных экзаменов.
Это-то
и была знакомая Лихонину баба Грипа, та самая, у которой в крутые времена он не только бывал клиентом, но
даже кредитовался. Она вдруг узнала Лихонина, бросилась к нему, обняла, притиснула к груди
и поцеловала прямо в губы мокрыми горячими толстыми губами. Потом она размахнула руки, ударила ладонь об ладонь, скрестила пальцы с пальцами
и сладко, как умеют это только подольские бабы, заворковала...
— Дуся! Милый, — ласково произнесла женщина воркующим, немного хриплым со сна голосом, — а я тебя ждала, ждала
и даже рассердилась. А потом заснула
и всю ночь тебя во сне видела. Иди ко мне, моя цыпочка, моя ляленька! — Она притянула его к себе, грудь к груди.
С душевной болью, со злостью
и с отвращением к себе,
и к Любке
и, кажется, ко всему миру, бросился Лихонин, не раздеваясь, на деревянный кособокий пролежанный диван
и от жгучего стыда
даже заскрежетал зубами.