Придется тебе надолго, если
не навсегда, законопатиться в каком-нибудь Проскурове или Кинешме, и никогда ты в жизни не увидишь подобной прелести и красоты.
Неточные совпадения
Быстрым зорким взором обегает Александров все места и предметы, так близко прилепившиеся к нему за восемь лет. Все, что он видит, кажется ему почему-то в очень уменьшенном и очень четком виде, как будто бы он смотрит через обратную сторону бинокля. Задумчивая и сладковатая грусть в его сердце. Вот было все это. Было долго-долго, а теперь отошло
навсегда, отпало. Отпало, но
не отболело,
не отмерло. Значительная часть души остается здесь, так же как она остается
навсегда в памяти.
«И в самом деле, — думал иногда Александров, глядя на случайно проходившего Калагеоргия. — Почему этому человеку, худому и длинному, со впадинами на щеках и на висках, с пергаментным цветом кожи и с
навсегда унылым видом,
не пристало бы так клейко никакое другое прозвище? Или это свойство народного языка, мгновенно изобретать ладные словечки?»
Эта невесомость — одно из блаженнейших ощущений на свете, но оно негативно, оно так же незаметно и так же
не вызывает благодарности судьбе, как тридцать два зуба, емкие легкие, железный желудок; поймет его Александров только тогда, когда утеряет его
навсегда; так, лет через двадцать.
Показалось Александрову, что он знал эту чудесную девушку давным-давно, может быть, тысячу лет назад, и теперь сразу вновь узнал ее всю и
навсегда, и хотя бы прошли еще миллионы лет, он никогда
не позабудет этой грациозной, воздушной фигуры со слегка склоненной головой, этого неповторяющегося, единственного «своего» лица с нежным и умным лбом под темными каштаново-рыжими волосами, заплетенными в корону, этих больших внимательных серых глаз, у которых раек был в тончайшем мраморном узоре, и вокруг синих зрачков играли крошечные золотые кристаллики, и этой чуть заметной ласковой улыбки на необыкновенных губах, такой совершенной формы, какую Александров видел только в корпусе, в рисовальном классе, когда, по указанию старого Шмелькова, он срисовывал с гипсового бюста одну из Венер.
— Да упаси меня бог! Да что вы это придумали, господин юнкер? Да ведь меня Петр Алексеевич мигом за это прогонят. А у меня семья, сам-семь с женою и престарелой родительницей. А дойдет до господина генерал-губернатора, так он меня в три счета выселит
навсегда из Москвы. Не-ет, сударь, старая история. Имею честь кланяться. До свиданья-с! — и бежит торопливо следом за своим патроном.
Прости-прощай
навсегда, светлый, милый, нежный облик Зиночки, ласковой волшебницы, такой прелестной душеньки, с которой
не сравняются никакие знаменитые красавицы. Прощай, любовь моя! И все это из-за жалких копеек!
На воздухе ни один из них
не сказал другому ни слова, но завет Анчутина остался
навсегда в их умах с такой твердостью, как будто он вырезан алмазом по сердолику.
Он знал и прежде ее упрямство, которого не могла сломать даже страсть, и потому почти с отчаянием сделал последнюю уступку, решаясь жениться и остаться еще на неопределенное время, но отнюдь
не навсегда, тут, в этом городе, а пока длится его страсть.
И однако, когда приехала институтка (погостить, а
не навсегда), весь городишко у нас точно обновился, самые знатные наши дамы — две превосходительные, одна полковница, да и все, все за ними, тотчас же приняли участие, расхватали ее, веселить начали, царица балов, пикников, живые картины состряпали в пользу каких-то гувернанток.
Неточные совпадения
Он порешил однажды
навсегда, что старая жизнь безвозвратно канула в вечность и что, следовательно, незачем и тревожить этот хлам, который
не имеет никакого отношения к будущему.
"Сего 17-го сентября, после трудного, но славного девятидневного похода, совершилось всерадостнейшее и вожделеннейшее событие. Горчица утверждена повсеместно и
навсегда, причем
не было произведено в расход ни единой капли крови".
Левин улыбнулся. Представление, что жена его
не пустит, было ему так приятно, что он готов был
навсегда отказаться от удовольствия видеть медведей.
И она
навсегда не только физически, но духовно была разъединена с ним, и поправить этого нельзя было.
Одно, чего он
не мог вырвать из своего сердца, несмотря на то, что он
не переставая боролся с этим чувством, это было доходящее до отчаяния сожаление о том, что он
навсегда потерял ее.