Неточные совпадения
Но Юлия, это — только человеческое имя. Мало ли Юлий на свете. Вот даже есть
в обиходе такой легонький стишок...
Из ложного молодечества и чтобы подольститься к молодежи, он часто употреблял грязные, похабные выражения, а этого юнкера
в частном
обиходе не терпели, допуская непечатные слова
в прощальную песню, называвшуюся также звериадой.
В домашнем будничном
обиходе третья рота называлась «мазочки» или «девочки».
Но вот едва успели шестеро юнкеров завернуть к началу широкой лестницы, спускающейся
в прихожую, как увидели, что наперерез им, из бокового коридора, уже мчатся их соседи, юнкера второй роты, по училищному
обиходу — «звери», или, иначе, «извозчики», прозванные так потому, что
в эту роту искони подбираются с начала службы юноши коренастого сложения, с явными признаками усов и бороды. А сзади уже подбежали и яростно напирают третья рота — «мазочки» и первая — «жеребцы». На лестнице образовался кипучий затор.
Неточные совпадения
Лонгрен, называя девочке имена снастей, парусов, предметов морского
обихода, постепенно увлекался, переходя от объяснений к различным эпизодам,
в которых играли роль то брашпиль, то рулевое колесо, то мачта или какой-нибудь тип лодки и т. п., а от отдельных иллюстраций этих переходил к широким картинам морских скитаний, вплетая суеверия
в действительность, а действительность —
в образы своей фантазии.
На всякую другую жизнь у него не было никакого взгляда, никаких понятий, кроме тех, какие дают свои и иностранные газеты. Петербургские страсти, петербургский взгляд, петербургский годовой
обиход пороков и добродетелей, мыслей, дел, политики и даже, пожалуй, поэзии — вот где вращалась жизнь его, и он не порывался из этого круга, находя
в нем полное до роскоши удовлетворение своей натуре.
Были выписаны мастера-специалисты из Петербурга и Варшавы; оттуда же партиями получалась дорогая мебель, обои, драпировки, ковры, бронза, экипажи и тысячи других предметов, необходимых
в обиходе богатого барского дома.
В сумерки мы достигли маленького балагана, сложенного из корья. Я обрадовался этой находке, но Дерсу остался ею недоволен. Он обратил мое внимание на то, что вокруг балагана были следы костров. Эти костры и полное отсутствие каких бы то ни было предметов таежного
обихода свидетельствовали о том, что балаган этот служит путникам только местом ночевок и, следовательно, до реки Иман было еще не менее перехода.
Старый мир, осмеянный Вольтером, подшибленный революцией, но закрепленный, перешитый и упроченный мещанством для своего
обихода, этого еще не испытал. Он хотел судить отщепенцев на основании своего тайно соглашенного лицемерия, а люди эти обличили его. Их обвиняли
в отступничестве от христианства, а они указали над головой судьи завешенную икону после революции 1830 года. Их обвиняли
в оправдании чувственности, а они спросили у судьи, целомудренно ли он живет?