Неточные совпадения
Ромашов вышел на крыльцо.
Ночь стала точно еще гуще, еще чернее и теплее. Подпоручик ощупью шел вдоль плетня, держась за него руками, и дожидался, пока его глаза привыкнут к мраку. В это время дверь, ведущая в кухню Николаевых, вдруг открылась, выбросив на мгновение в темноту большую полосу туманного желтого света. Кто-то зашлепал
по грязи, и Ромашов
услышал сердитый голос денщика Николаевых, Степана...
Однажды Николаев был приглашен к командиру полка на винт. Ромашов знал это.
Ночью, идя
по улице, он
услышал за чьим-то забором, из палисадника, пряный и страстный запах нарциссов. Он перепрыгнул через забор и в темноте нарвал с грядки, перепачкав руки в сырой земле, целую охапку этих белых, нежных, мокрых цветов.
Я
слышал по ночам стоны этого «великана в несчастии», он не мог совеститься стонать и плакать пред ребенком, хотя я уже и понимал, что причина его страданий — молчание императора Александра.
Лизина мать услышала о страшной смерти дочери своей, и кровь ее от ужаса охладела — глаза навек закрылись. — Хижина опустела. В ней воет ветер, и суеверные поселяне,
слыша по ночам сей шум, говорят: «Там стонет мертвец; там стонет бедная Лиза!»
Неточные совпадения
Но торжество «вольной немки» приходило к концу само собою.
Ночью, едва успела она сомкнуть глаза, как
услышала на улице подозрительный шум и сразу поняла, что все для нее кончено. В одной рубашке, босая, бросилась она к окну, чтобы,
по крайней мере, избежать позора и не быть посаженной, подобно Клемантинке, в клетку, но было уже поздно.
Адриатические волны, // О Брента! нет, увижу вас // И, вдохновенья снова полный, //
Услышу ваш волшебный глас! // Он свят для внуков Аполлона; //
По гордой лире Альбиона // Он мне знаком, он мне родной. //
Ночей Италии златой // Я негой наслажусь на воле // С венецианкою младой, // То говорливой, то немой, // Плывя в таинственной гондоле; // С ней обретут уста мои // Язык Петрарки и любви.
— Я тоже не могла уснуть, — начала она рассказывать. — Я никогда не
слышала такой мертвой тишины.
Ночью по саду ходила женщина из флигеля, вся в белом, заломив руки за голову. Потом вышла в сад Вера Петровна, тоже в белом, и они долго стояли на одном месте… как Парки.
— У тебя, вот, там, мыши бегают
по ночам — я
слышу.
Он вскочил, и между ними начался один из самых бурных разговоров. Долго
ночью слышали люди горячий спор, до крика, почти до визга,
по временам смех, скаканье его, потом поцелуи, гневный крик барыни, веселый ответ его — и потом гробовое молчание, признак совершенной гармонии.