Неточные совпадения
Когда он пришел домой, то застал Гайнана в его темном чулане перед бюстом Пушкина. Великий поэт был весь вымазан маслом, и горевшая перед ним свеча
бросала глянцевитые пятна
на нос,
на толстые губы и
на жилистую шею. Сам же Гайнан, сидя по-турецки
на трех досках, заменявших ему
кровать, качался взад и вперед и бормотал нараспев что-то тягучее и монотонное.
Казак, правда, еще больше струсил от этого нового неистовства, но чтобы не упустить жену, которая, очевидно, была ведьма и имела прямое намерение лететь в трубу, он изловил ее и, сильно обхватив ее руками,
бросил на кровать к стенке и тотчас же сам прилег с краю.
Неточные совпадения
Вспоминая вчерашний вечер, проведенный у Корчагиных, богатых и знаменитых людей,
на дочери которых предполагалось всеми, что он должен жениться, он вздохнул и,
бросив выкуренную папироску, хотел достать из серебряного портсигара другую, но раздумал и, спустив с
кровати гладкие белые ноги, нашел ими туфли, накинул
на полные плечи шелковый халат и, быстро и тяжело ступая, пошел в соседнюю с спальней уборную, всю пропитанную искусственным запахом элексиров, одеколона, фиксатуаров, духов.
Полуодетый Коля вдруг
бросил свой туалет, сел
на кровать около Женьки и, закрыв ладонями лицо, расплакался искренно, совсем по-детски…
Возле
кровати больной горел ночник, сделанный в блюдечке, который
бросал довольно яркий круг света
на потолок, беспрестанно изменявший величину, колебавшийся и вторивший всем движениям маленького пламени, сожигавшего маленькую светильню.
Ему было очень тяжело; он
бросил милую записку доброго профессора
на стол, прошелся раза два по комнатке и, совершенно уничтоженный горестью, бросился
на свою
кровать; слезы потихоньку скатывались со щек его; ему так живо представлялась убогая комната и в ней его мать, страждущая, слабая, может быть, умирающая, — возле старик, печальный и убитый.
На лекции идти было поздно, работа расклеилась, настроение было испорчено, и я согласился. Да и старик все равно не уйдет. Лучше пройтись, а там можно будет всегда
бросить компанию. Пока я одевался, Порфир Порфирыч присел
на мою
кровать, заложил ногу
на ногу и старчески дребезжавшим тенорком пропел: