«Ах, ты, обжора! ах, злодей!»
Тут Ваську Повар укоряет:
«Не стыдно ль стен тебе,
не только что людей?
И Ваську-де,
не только что в поварню,
Пускать не надо и на двор,
Как волка жадного в овчарню:
Он порча, он чума, он язва здешних мест!»
(А Васька слушает, да ест...
Неточные совпадения
Уж сколько раз твердили миру,
Что лесть гнусна, вредна; но
только всё
не впрок,
И в сердце льстец всегда отыщет уголок.
Не знаю,
что за мысль, но
только что Орёл
Не много посидел
И тут же на другой овин перелетел.
А я,
не только впредь
не трону здешних стад,
Но сам за них с другими грызться рад,
И волчьей клятвой утверждаю,
Что я…» — «Послушай-ка, сосед»,
Тут ловчий перервал в ответ:
«Ты сер, а я, приятель, сед,
И волчью вашу я давно натуру знаю...
Ну, словно откупщик на ярмарке, хлопочет,
И
только плачется на то,
Что ей ни в
чём, никто
Никак помочь
не хочет.
Однако ж дома он перетащить
не мог
И
только до того добился
Что дом его свалился.
Я сроду никого
не только не кусала,
Но так гнушаюсь зла,
Что жало у себя я вырвать бы дала,
Когда б я знала,
Что жить могу без жала...
Хоть правда,
что она свела строенье так,
Чтобы
не ворвался в него никто, никак,
Да
только для себя оставила лазейку.
Видал я на своём веку,
Что так же с правдой поступают.
Поколе совесть в нас чиста,
То правда нам мила и правда нам свята,
Её и слушают, и принимают:
Но
только стал кривить душей,
То правду дале от ушей.
И всякий, как дитя, чесать волос
не хочет,
Когда их склочет.
Но наш певец
не пел, а
только что пищал.
У Льва служила Белка,
Не знаю, ка́к и
чем; но дело
только в том,
Что служба Белкина угодна перед Львом...
А ясно —
только в трюм лишь стоит заглянуть,
Что кораблю часа́
не дотянуть.
Да
только я видал: до этих пор —
Хоть говорят: Волкам и
не спускают —
Что будь Овца ответчик иль истец...
Он за рассадою печь хлеб никак
не мог;
Рассадник оттого лишь
только не удался,
Что, сторожа? вокруг двора, он стал без ног...
Всегда,
не только что теперь. — // Не можете мне сделать вы упрека. // Кто промелькнет, отворит дверь, // Проездом, случаем, из чужа, из далёка — // С вопросом я, хоть будь моряк: // Не повстречал ли где в почтовой вас карете?
Устали они никогда не знали;
не только что восемьдесят, а даже и сто и сто пятнадцать верст из деревни до Орла или назад домой таким же манером, это им, бывало, без отдыха нипочем сделать.
Полицеймейстер, говорят, теперь подлинного дела
не только что писцам в руки не дает, а даже в полицию совсем не сносит; все допросы напамять отбирает, по тому самому, что боится очень, — себя тоже бережет…
Неточные совпадения
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я
не хочу после… Мне
только одно слово:
что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и
не узнали! А все проклятое кокетство; услышала,
что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает,
что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Хлестаков. Черт его знает,
что такое,
только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи,
чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого
не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то…
Только увидите,
что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и
не с просьбою, да похож на такого человека,
что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Хлестаков. Я с тобою, дурак,
не хочу рассуждать. (Наливает суп и ест.)
Что это за суп? Ты просто воды налил в чашку: никакого вкусу нет,
только воняет. Я
не хочу этого супу, дай мне другого.
Городничий. Да я так
только заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того,
что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего
не могу сказать. Да и странно говорить: нет человека, который бы за собою
не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.