— Так вот, слышишь, любезный, что сам
царь повелевает! — строго обратился Свитка к мужику, высказавшему некоторое сомнение. — Ты, значит, ослушник воли царской!.. За это в кандалы!.. За это вяжут да к становому нашего брата, а ты, значит, молчи да верь, коли это пропечатано!
Неточные совпадения
— Теперь, милый, другие порядки пошли. Теперь сам
царь бунтовать
велит.
Русский народ издавна отличался долготерпением. Били нас татары — мы молчали просто, били
цари — молчали и кланялись, теперь бьют немцы — мы молчим и уважаем их… Прогресс!.. Да в самом деле, что нам за охота заваривать серьезную кашу? Мы ведь широкие натуры, готовые на грязные полицейские скандальчики под пьяную руку. Это только там, где-то на Западе, есть такие души, которых
ведет на подвиги одно пустое слово — la gloire [Слава (фр.).].
Новые массы, новые живые реки людей отовсюду стремились навстречу государю.
Весть о том, что он сам здесь же, на пожаре, вместе со всем народом, как электрическая искра, пробегала в массах, и крики «ура» оглашали воздух за версту и более расстояния от того места, где находился
царь. Там его не видели, но чувствовали его присутствие.
Я не верю. // Не сладко мне украдкой целоваться. // Подумай ты, когда теперь дождешься, // Чтоб
царь велел из всех девиц-красавиц // Красавицу поставить на показ!
Царь велел меня позвать, да и говорит, что ты-де, Тришка, мне головой за него отвечаешь; достанешь — пожалую тебя, не достанешь — голову долой.
Ветер притих, зарылся в густой снег. Снег падал тяжело и прямо, густыми хлопьями, он занавесил окна белым занавесом, на дворе ничего не видно. Никто не говорил с Артамоновым старшим, и он чувствовал, что все, кроме жены, считают его виновным во всём: в бунтах, в дурной погоде, в том, что
царь ведёт себя как-то неумело.
Неточные совпадения
По счастью, или нет (увидим это вскоре), // Услышав про царёво горе, // Такой же
царь, пернатых
царь, Орёл, // Который
вёл // Со Львом приязнь и дружбу, // Для друга сослужить большую взялся службу // И вызвался сам Львёнка воспитать.
Ленин и говорит рабочим через свиные башки либералов, меньшевиков и прочих: вооружайтесь, организуйтесь для боя за вашу власть против
царя, губернаторов, фабрикантов,
ведите за собой крестьянскую бедноту, иначе вас уничтожат.
— Смотря по тому — о чем? — усмехаясь, сказал Харламов. — Например: о социализме — не
велят беседовать. О
царе — тоже.
Она, играя бровями, с улыбочкой в глазах, рассказала, что
царь капризничает: принимая председателя Думы —
вел себя неприлично, узнав, что матросы убили какого-то адмирала, — топал ногами и кричал, что либералы не смеют требовать амнистии для политических, если они не могут прекратить убийства; что келецкий губернатор застрелил свою любовницу и это сошло ему с рук безнаказанно.
— Сто восемьдесят шесть… семнадцать… — слышал он. — Войну мы
ведем, младшее офицерье. Мы — впереди мужиков, которые ненавидят нас, дворянство, впереди рабочих, которых вы, интеллигенты, настраиваете против
царя, дворян и бога…