Неточные совпадения
И, порывшись у себя на столике, где у него обыкновенно раскладывались письма, адресованные в
университет, на имя
студентов, он старчески внимательно, поодаль от глаз, разобрал надпись и подал Хвалынцеву запечатанный конверт.
— Обошлись и так! Да это не все: касса от нас отобрана, пособия из нее присуждаются не
студентами, а инспектором; редакторов и депутатов будет избирать правление
университета.
А эти 50 рублей — поворот к ограничению числа
студентов; это значит сделать
университет для большинства недоступным, сделать его достоянием касты, достоянием достаточных людей.
«
Студенты буйствуют,
студенты своевольничают », брюзжат седовласые столпы отечества (прямые столпы), и вот являются перед глазами публики декреты: впускать в
университет только платящих (выражаясь прямее: душить невежеством массу); запретить всякие сходки (то есть, dividere et imperare, a как imperare [Разделять и властвовать, а как властвовать… (лат.).], почувствуем впоследствии). Вот покуда два образчика нежности.
Они избегали даже протягивать руку знакомым русским
студентам, тогда как русские (и это могут подтвердить почти все бывшие в
университете в промежуток между 1857—1860 годами) неоднократно протягивали польской партии свои братские объятия, предлагая полное единение и дружеское слияние во имя науки и общих интересов.
С нас взяли установленную плату за слушанье лекций, за право быть
студентами; следовательно, мы имеем право на слушанье лекций и право на объяснение, за что и надолго ли нас лишили
университета!
Но узнав, уже в
университете, цель, с которою отправились
студенты, поспешил вернуться домой.
Попечитель пожал плечами.
Студенты передавали потом друг другу, будто он отвечал, что не знает, почему
университет закрыли. Но так ли это или нет, а достоверно известно, что почти получасовые резоны и убеждения его имели тот смысл, что объясняться на улице он не может, а даст ответ в
университете.
Войско расступилось и пропустило мимо своих рядов толпу
студентов с попечителем, который шел во главе молодежи. Эта толпа направилась обратно в
университет, где должно было произойти обещанное объяснение.
Между тем
студенты снова собрались на университетском дворе. Когда они подходили к цели своего путешествия, то увидели, что на площади, между
университетом и академией, уже был отряд жандармов. За
университетом тоже стояли солдаты, спешно вызванные из казарм Финляндского полка.
— Мы объявили им, что
студенты новым правилам ни в каком случае подчиняться не будут, и что если начальство не хочет отменить их, то пусть лучше не открывает
университета, — а если начальство вздумает употребить старинную тактику, то есть по одному заставлять подписывать матрикулы, то
студенты, конечно, подпишут их, но правил исполнять не будут, так как в этом случае согласие их будет вынужденное.
На другое утро многие
студенты явились в университетскую библиотеку за книгами. Дверь была заперта, и на ней, равно как и на всех наружных выходах, прибито было объявление, что по случаю повторившихся беспорядков чтение лекций прекращено и вход в
университет закрыт впредь до дальнейших распоряжений.
Некоторые очевидцы ночного арестования товарищей сообщили, что оно было производимо вне законных оснований: арестуемым не предъявляли предписания начальства, не объявляли причины ареста, а некоторых посторонних лиц будто бы брали по подозрению, что они разделяют студентский образ мыслей [В «Официальной записке по делу о беспорядках в С.-Петербургском
университете» читаем: «В деле комиссии находится акт о зарестовании
студента Колениченко.
Студенты начали собираться в
университете ранее назначенного срока, еще до девяти часов.
Попечитель объяснил, что все это не его распоряжения, что он любит
университет и
студентов, а доказательство тому было не далее, как третьего дня, в Колокольной улице, где, если бы не он, весьма легко могло бы произойти кровавое столкновение, и что, наконец, депутаты арестованы административною властью в смысле зачинщиков всех происшедших беспорядков.
Смысл адреса заключался в том, что в
университете никаких зачинщиков нет и не было, что все
студенты одного и того же мнения и действовали единодушно без чьих бы то ни было подстрекательств, и потому пусть начальство или освободит арестованных товарищей, или же заберет остальных.
Наконец, власти объявляют, что они имеют приказ считать сборище
студентов за обыкновенную толпу, так как
университет закрыт и, следовательно,
студентов не существует.
Хвалынцев стал бывать у них ежедневно. Весь молодой, внутренний мир его, в первые дни, так всецело наполнился этим присутствием, этой близостью любимой девушки, что он решительно позабыл все остальное на свете — и
университет, и
студентов, и общее дело, и науку, о которой еще так ретиво мечтал какую-нибудь неделю тому назад. Для него, на первых порах, перестало быть интересным или, просто сказать, совсем перестало существовать все, что не она.
Толковали между
студентами и в обществе, что все офицеры артиллерийской академии подали по начальству рапорт, в котором просят удерживать пять процентов из их жалованья на уплату за бедных
студентов; с негодованием передавали также, что стипендии бедным
студентам будут отныне выдаваться не в
университете, а чрез полицию, в полицейских камерах; толковали, что профессора просили о смягчении новых правил, потом просили еще, чтобы им было поручено исследовать все дело, и получили отказ и в том, и в другом, просили о смягчении участи арестованных
студентов — и новый отказ.
— О, помилуйте! до того ли им теперь! — перебил
студент. — В
университете идет дело поважней моего личного самолюбия. Да и едва ли шутка: мы, надо сознаться, слишком скоры на самые решительные приговоры.
Тут были и Шишкин, и Лесницкий, физиономия которого показалась
студенту несколько знакомою: он вспомнил, что видел, кажись, этого самого господина вместе со Свиткой и в
университете однажды и в тот день, когда в условленные часы гулял по Невскому.
Вдруг Хвалынцев заметил, что в нескольких шагах от него грохнулся на мостовую человек. Он вгляделся и узнал знакомого: то лежал один кандидат
университета, кончивший курс нынешнею весной. Лицо его было облито кровью. Первым движением
студента было броситься к нему на помощь, но чья-то сильная рука предупредила его порыв.
Плата была самая доступная, по четвертаку за лекцию, и таким образом в Петербурге открылся род общедоступного, партикулярного
университета, чтó могло бы быть весьма важно для тех экс-студентов, которые, в силу известных обстоятельств, оказались лишенными возможности докончить прежним путем свое образование.
«По распоряжению г. управляющего министерством народного просвещения, вследствие беспорядков, бывших на лекции г. профессора Костомарова, навлекающих нарекания на
студентов здешнего
университета, прекращаются разрешенные прежде публичные лекции следующих гг. профессоров и преподавателей: Костомарова, Утина, Спасовича, Менделеева, Калиновского, Благовещенского, Ивановского, Гайковского, Лохвицкого и Гадолина».
Вскоре был напечатан приказ и о том, что трое офицеров гвардейского саперного баталиона предаются военному суду за содействие, против порядка службы, к уничтожению бумаг, имевшихся при бывшем
студенте Петербургского
университета Яковлеве, во время его арестования, 10-го мая, когда означенный Яковлев, придя в казармы лейб-гвардии саперного баталиона, старался возмутить нижних чинов оного.
Неточные совпадения
И с тем неуменьем, с тою нескладностью разговора, которые так знал Константин, он, опять оглядывая всех, стал рассказывать брату историю Крицкого: как его выгнали из
университета зa то, что он завел общество вспоможения бедным
студентам и воскресные школы, и как потом он поступил в народную школу учителем, и как его оттуда также выгнали, и как потом судили за что-то.
Бывший
студент Разумихин откопал откуда-то сведения и представил доказательства, что преступник Раскольников, в бытность свою в
университете, из последних средств своих помогал своему бедному и чахоточному университетскому товарищу и почти содержал его в продолжение полугода.
Не угашая восторга, она рассказала, что в петербургском
университете организовалась группа
студентов под лозунгом «
Университет — для науки, долой политику».
Видя эту площадь, Клим вспоминал шумный
университет и
студентов своего факультета — людей, которые учились обвинять и защищать преступников. Они уже и сейчас обвиняли профессоров, министров, царя. Самодержавие царя защищали люди неяркие, бесталанно и робко; их было немного, и они тонули среди обвинителей.
— Прислала мне Тося парня,
студент одесского
университета, юрист, исключен с третьего курса за невзнос платы. Работал в порту грузчиком, купорил бутылки на пивном заводе, рыбу ловил под Очаковом. Умница, весельчак. Я его секретарем своим сделал.