Неточные совпадения
Сусанна Ивановна томилась по своему Малгоржану и все
порывалась лететь к нему и за ним хоть на край света; дети забыты, заброшены, занеряшены и неумыты; хозяйство ползет врознь, всякое дело
из рук валится; за столом в горло кусок нейдет, вся домашняя прислуга с толку сбилась и в барских
комнатах ходит как одурелая…
Звуки, полные то беспредметной страсти, то неоформленных исторических воспоминаний, то мечтательного томления,
рвутся из комнаты, веют над цветами, вьются, носятся, гаснут над истомленным садом.
Неточные совпадения
Я хотел было что-то ответить, но не смог и побежал наверх. Он же все ждал на месте, и только лишь когда я добежал до квартиры, я услышал, как отворилась и с шумом захлопнулась наружная дверь внизу. Мимо хозяина, который опять зачем-то подвернулся, я проскользнул в мою
комнату, задвинулся на защелку и, не зажигая свечки, бросился на мою кровать, лицом в подушку, и — плакал, плакал. В первый раз заплакал с самого Тушара! Рыданья
рвались из меня с такою силою, и я был так счастлив… но что описывать!
Было ли это следствием простуды, или разрешением долгого душевного кризиса, или, наконец, то и другое соединилось вместе, но только на другой день Петр лежал в своей
комнате в нервной горячке. Он метался в постели с искаженным лицом, по временам к чему-то прислушиваясь, и куда-то
порывался бежать. Старый доктор
из местечка щупал пульс и говорил о холодном весеннем ветре; Максим хмурил брови и не глядел на сестру.
Павел пожал плечами и ушел в свою
комнату; Клеопатра Петровна, оставшись одна, сидела довольно долго, не двигаясь с места. Лицо ее приняло обычное могильное выражение: темное и страшное предчувствие говорило ей, что на Павла ей нельзя было возлагать много надежд, и что он, как пойманный орел, все сильней и сильней начинает
рваться у ней
из рук, чтобы вспорхнуть и улететь от нее.
Я плюнул ему в лицо и изо всей силы ударил его по щеке. Он хотел было броситься на меня, но, увидав, что нас двое, пустился бежать, схватив сначала со стола свою пачку с деньгами. Да, он сделал это; я сам видел. Я бросил ему вдогонку скалкой, которую схватил в кухне, на столе… Вбежав опять в
комнату, я увидел, что доктор удерживал Наташу, которая билась и
рвалась у него
из рук, как в припадке. Долго мы не могли успокоить ее; наконец нам удалось уложить ее в постель; она была как в горячечном бреду.
Он стоял над столом, покачивался и жужжал свои молитвы с закрытыми глазами, между тем как в окно
рвался шум и грохот улицы, а
из третьей
комнаты доносился смех молодого Джона, вернувшегося
из своей «коллегии» и рассказывавшего сестре и Аннушке что-то веселое.