Неточные совпадения
Он не знал, что говорить, что предпринять,
на что решиться,
чувствовал, что ему лучше всего было бы с самого начала ничего не говорить и ни
на что не решаться, но… теперь уже поздно, теперь уже зарвался — и потому, начиная терять последнее терпение, адъютант все более и более горячился и выходил из
себя.
Да и не один он, а и все эти представители власти
чувствовали себя как-то не совсем ловко, и всем им хотелось как-нибудь наполнить время до решительной минуты, когда войско уж будет
на месте.
Хвалынцев во время службы несколько раз останавливал глаза
на обоих; но лицо девушки тянуло к
себе его взоры более и чаще. Раза два их взоры скрестились и встретились — и
чувствовал он, что выходит это невольно, как-то само
собою.
Майор, усадив Хвалынцева, как-то застенчиво удалился в свою комнату, запахивая халатик, а Полояров при этом довольно бесцеремонно оглядел усевшегося студента пристальным взглядом; но из-под синих очков характер этого взгляда не мог быть хорошо замечен, так что Хвалынцев скорее
почувствовал его
на себе, нежели увидел.
Вскоре наши путники дошли до дому, где жила Стрешнева со своей теткой.
На прощанье она совсем просто пригласила Хвалынцева зайти как-нибудь к ним, буде есть охота. Тот был рад и с живейшею благодарностию принял ее приглашение. После этого он вернулся домой, в свою гостиницу,
чувствуя себя так легко и светло
на душе и так много довольный даже и нынешним вечером, и
собою, и своим приятелем, и ею — этою хорошей Татьяной Николаевной.
— Может, и
на золотую дернем! — не без самодовольно-гордой заносчивости похвалился юноша, покосясь
на барышень. Он уже начинал понемногу хмелеть и все более
чувствовать себя молодцом.
Свитка
на первых же порах нарочно старался побольше запугать неопытного юношу, чтобы тем легче забрать его в руки и сделать ему невозможным поворот назад. Шишкин призадумался и даже приуныл немного. Он вдруг
почувствовал себя в положении мышонка, попавшегося в мышеловку
на кусочек свиного сальца.
И все представляемые были встречаемы графом Северином все с одним и тем же выражением снисходительного достоинства, сквозь которое просвечивала холодность и сдержанность человека, поставленного обстоятельствами в чуждую и презираемую среду, имеющую над ним в данный момент перевес грубой физической силы: граф
чувствовал себя членом угнетенной национальности, членом европейски-цивилизованной семьи, беспомощно оторванным силой
на чужбину, в плен к диким, но довольно благодушным и наивным татарам.
Появление его
на этом бале, внимание губернатора, любезность хозяйки, тур мазурки, место за ужином, некоторые фразы и уменье держать
себя в обществе и, наконец, этот особенный ореол «политического мученичества», яркий еще тогда по духу самого времени, — все это давало
чувствовать проницательным славнобубенцам, что граф Северин-Маржецкий сразу занял одно из самых видных и почетных мест «в нашем захолустье», что он большая и настоящая сила.
Девушка старалась шить прилежней, потому что
чувствовала, будто сегодня ей как-то не шьется. Голова была занята чем-то другим; взор отрывался от работы и задумчиво летел куда-то вдаль,
на Заволжье, и долго, почти неподвижно тонул в этом вечереющем пространстве; рука почти машинально останавливалась с иглою, и только по прошествии нескольких минут, словно бы опомнясь и придя в
себя, девушка замечала, что шитье ее забыто, а непослушные мысли и глаза опять вот блуждали где-то!
Тонкий фимиам осторожной лести закрался в темный уголок его души. Хвалынцеву было и приятно, несмотря
на подмеченную фразистость Василия Свитки, и вместе с тем
почувствовал он
себя как-то гордее, удовлетвореннее.
Он хотел знать теперь, как взглянет
на эту идею та женщина, для которой он
чувствовал в
себе решимость почти
на все, чего бы она ни пожелала.
Хвалынцев вновь
почувствовал себя уязвленным. Ему стало даже мальчишески досадно и
на себя, и
на Цезарину, и потому именно досадно, что показалось, будто она смотрит
на него в эту минуту как
на мальчика.
Константин же положительно не
чувствовал в
себе решимости снова заговорить
на эту тему.
Он ясно сознавал всю глубокую неправду свою пред этой любящею девушкою и в том, что его одолело новое чувство к другой женщине, и в том, что после этой записки следовало бы сейчас же, бросив все, лететь к ней, а между тем
на такой подвиг он решительно не
чувствовал в
себе силы.
Хвалынцев
чувствовал, что относительно Татьяны у него не чиста совесть, а чем дольше тянутся эти проволочки, тем не чище и тяжелее становится
на совести, но признаться в этом самому
себе, беспощадно обнажить перед
собою это нехорошее чувство, назвать его настоящим именем у него духу не хватало.
И вдруг, обращая к самому
себе все эти укоризненные наставления, заметил он случайно, что навстречу едет кто-то, как будто похожий
на Татьяну Николаевну, и в этот самый миг болезненно
почувствовал, что его словно жаром всего обдало.
— Константин Семеныч, это все не то… я
чувствую, что не то, — очень серьезно начала наконец Татьяна, поборая в
себе нечто такое, чтó сильно удерживало ее от предстоящей последней попытки. — У вас что-то есть
на душе, вы что-то, кажись, таите, скрываете… Ну, скажите мне, зачем?.. Если это тяжело вам, не лучше ли облегчить
себе душу?.. Предо мной вы можете говорить прямо, вы знаете меня… Ведь мы же друзья не
на ветер!
Ни Ардальон, ни Фрумкин не поверили друг другу своих сокровенных целей и стремлений: каждый действовал особо, потому что каждый рассчитывал приобрести
себе исключительное влияние
на князя; и оба в то же время
чувствовали, что один другому мешает, перебивает дорогу и, пожалуй, даже ногу не прочь подставить.
И он
на несколько минут, под влиянием щемящего до слез ощущения обиды и боли, вдруг
почувствовал себя таким несчастным, пришибленным, таким несправедливо угнетенным, таким отверженным и жалким, но в высшей степени честным и благородным человеком.
Неточные совпадения
И началась тут промеж глуповцев радость и бодренье великое. Все
чувствовали, что тяжесть спала с сердец и что отныне ничего другого не остается, как благоденствовать. С бригадиром во главе двинулись граждане навстречу пожару, в несколько часов сломали целую улицу домов и окопали пожарище со стороны города глубокою канавой.
На другой день пожар уничтожился сам
собою вследствие недостатка питания.
Но как ни строго хранили будочники вверенную им тайну, неслыханная весть об упразднении градоначальниковой головы в несколько минут облетела весь город. Из обывателей многие плакали, потому что
почувствовали себя сиротами и, сверх того, боялись подпасть под ответственность за то, что повиновались такому градоначальнику, у которого
на плечах вместо головы была пустая посудина. Напротив, другие хотя тоже плакали, но утверждали, что за повиновение их ожидает не кара, а похвала.
Почувствовавши себя на воле, глуповцы с какой-то яростью устремились по той покатости, которая очутилась под их ногами. Сейчас же они вздумали строить башню, с таким расчетом, чтоб верхний ее конец непременно упирался в небеса. Но так как архитекторов у них не было, а плотники были неученые и не всегда трезвые, то довели башню до половины и бросили, и только, быть может, благодаря этому обстоятельству избежали смешения языков.
По-видимому, эта женщина представляла
собой тип той сладкой русской красавицы, при взгляде
на которую человек не загорается страстью, но
чувствует, что все его существо потихоньку тает.
Долго ли, коротко ли они так жили, только в начале 1776 года в тот самый кабак, где они в свободное время благодушествовали, зашел бригадир. Зашел, выпил косушку, спросил целовальника, много ли прибавляется пьяниц, но в это самое время увидел Аленку и
почувствовал, что язык у него прилип к гортани. Однако при народе объявить о том посовестился, а вышел
на улицу и поманил за
собой Аленку.