Неточные совпадения
А тут вдруг, нежданно-негаданно, всплывают они напоказ почтеннейшей и благосклонной публике, во всей своей неприкосновенности, во всем блистании своей
подпольной красоты.
А в общество, между тем, неведомо откуда, сыпались многочисленные произведения
подпольной печати. Редкая неделя проходила без какой-нибудь новой прокламации, воззвания, программы действий, программы требований, ультиматумов, угроз… Тут были и «Великоросс», и «Земля и Воля», и многое другое.
Дикости в проявлениях жизни общественной, разноголосица во всех сферах общества, фанфаронство общим и народным делом, вопросительный знак значительной части дворянства пред новым экономическим бытом, финансовый кризис, зловещие тучи на окраинах, государственные затруднения, неумелость, злорадство, апатия к серьезному здравомысленному делу, непонимание прямых народных интересов,
подпольная интрига и козни, наплыв революционных прокламаций и брань, брань, одна повальная брань в несчастной полунемотствующей литературе и, наконец, в виде паллиативы, эта безумная и развратная оргия канкана, — вот общая картина того положения, в котором застал Россию 1862 год.
19-го апреля с.-петербургский обер-полицмейстер публиковал приказ по полиции, в котором предписывал ей наблюдать за тем, чтобы
подпольные воззвания не появлялись в столице, и даже самое появление их относил к недостаточности полицейского надзора.
Бейгуш, давая себе строгий отчет о своих мыслях и побуждениях, сознавал, что почти не чувствует ни малейшего страха пред возможностью
подпольной казни: смерть тем или другим способом страшила его не столько, как это проклятое имя Иуды, изменника.
Неточные совпадения
«Раки — это Лютовы, дьякона́ и вообще люди ненормальные… Туробоевы, Иноковы. Их, конечно, ждет участь
подпольного человека Якова Платоновича. Они и должны погибнуть… как же иначе?»
Дома у Варвары, за чайным столом, Маракуев садился рядом с ней, ел мармелад, любимый ею, похлопывал ладонью по растрепанной книжке Кравчинского-Степняка «
Подпольная Россия» и молодцевато говорил:
Пассивную ненависть и
подпольную злобу в этом роде я мог продолжать годами.
Правда, выпадали хорошие дни: возникшее в нем сомнение казалось ему чепухой; он отгонял нелепую мысль, как назойливую муху, и даже смеялся над самим собою; но выпадали также дни дурные: неотступная мысль снова принималась исподтишка точить и скрести его сердце, как
подпольная мышь, — и он мучился едко и тайно.
В русской среде, в русском обществе и собрании я часто ощущал
подпольные токи, которых в такой форме я не замечал в западной среде.