Неточные совпадения
Ардальон согласился и на извозчике полетел домой за черновою рукописью. Его
душила злость и досада, но в тщетном бессилии злобы он только награждал себя названиями осла и дурака, а Верхохлебову посылал эпитеты подлеца и мерзавца. «Двести пятьдесят рублей — шутка сказать! — так-таки ни за что из-под носа вот прахом развеялись!.. Экой мерзавец! Чуть три половины не отнял! Три половины! Тьфу, подлец какой!»
Чем более поддавался Хвалынцев этим мыслям, тем все смутнее и тяжелее становилось ему, и он вдруг как-то почувствовал себя одиноким, чужим, лишним среди этой толпы товарищей, отторгнутым от нее членом, вследствие какого-то тайного, неведомого, высшего приговора. Ему стало очень горько и больно; досада, и
злость, и сознание своего бессилия еще пуще стали сжимать и щемить его
душу.
Неточные совпадения
Неужели я принадлежу к числу тех людей, которых один вид уже порождает недоброжелательство?» И я чувствовал, что ядовитая
злость мало-помалу наполняла мою
душу.
Кто жил и мыслил, тот не может // В
душе не презирать людей; // Кто чувствовал, того тревожит // Призрак невозвратимых дней: // Тому уж нет очарований, // Того змия воспоминаний, // Того раскаянье грызет. // Всё это часто придает // Большую прелесть разговору. // Сперва Онегина язык // Меня смущал; но я привык // К его язвительному спору, // И к шутке, с желчью пополам, // И
злости мрачных эпиграмм.
Но вы, разрозненные томы // Из библиотеки чертей, // Великолепные альбомы, // Мученье модных рифмачей, // Вы, украшенные проворно // Толстого кистью чудотворной // Иль Баратынского пером, // Пускай сожжет вас божий гром! // Когда блистательная дама // Мне свой in-quarto подает, // И дрожь и
злость меня берет, // И шевелится эпиграмма // Во глубине моей
души, // А мадригалы им пиши!
«Робинзон из тех интеллигентов, в
душе которых житейский опыт не прессуется в определенные формы, не источает педагогической
злости, а только давит носителей его. Комнатная собачка, Робинзон».
Вопрос о собственном беспокойстве, об «оскорбленном чувстве и обманутых надеждах» в первые дни ломал его, и, чтобы вынести эту ломку, нужна была медвежья крепость его организма и вся данная ему и сбереженная им сила
души. И он вынес борьбу благодаря этой силе, благодаря своей прямой, чистой натуре, чуждой зависти,
злости, мелкого самолюбия, — всех этих стихий, из которых слагаются дурные страсти.