В то первое время замечательная, оригинальная красота этой
женщины хотя и производила на него свое невольно обаятельное впечатление, но эта красота, это богатство и роскошь тела говорили одной только чувственности — ощущение, которое, при мысли о любви к Татьяне, Хвалынцев гнал от себя и безусловно осуждал его, хотя это ощущение все-таки, помимо его собственной воли, как тать закрадывалось в душу и смущало его порою.
Неточные совпадения
— Нам нужна женщина-работник, женщина-товарищ, женщина-человек, а вернее сказать — женщина-самка, — продолжал Полояров, — а эта гнилая женственность, это один только изящный разврат, который из вашего брата делает кукол. Это все эстетика! (последнее слово было произнесено с особенным презрением). Лубянская,
хотите, что ли, папироску? Бавфра, что называется, Сампсон крепкий.
Полно-ка, матушка, возьми лучше голову в руки и будь заправскою
женщиною, а сентиментальничанье к черту, если
хочешь, чтоб я уважал тебя!
Даже, если уж вы так знать
хотите, связи с любимой
женщиной порвал, как только почуял первый клич идеи.
Хотя все это было сделано и сказано опять-таки с каким-то присущим этой
женщине сценическим эффектом, но эффект удался как нельзя более: он вполне подействовал на юношу, и Хвалынцев с глубоким, почти благоговейным уважением посмотрел на графиню Цезарину.
Чарыковский подал ему свою визитную карточку, на которой был его адрес. Хвалынцев поблагодарил его и обещал приехать.
Хотя за все эти дни он уже так успел привыкнуть к своей замкнутости, которая стала ему мила и приятна постоянным обществом умной и молодой
женщины, и
хотя в первую минуту он даже с затаенным неудовольствием встретил приглашение капитана, однако же поощрительный, веселый взгляд графини заставил его поколебаться. «К тому же и она нынче не дома», — подумал он и согласился.
Он не видел ее лица, не видел того выражения и той улыбки, которая играла на нем в эту минуту, но чувствовал, что эта
женщина близко склоняется над его поникшим лицом, почти приникает к самому плечу его; чувствовал на горячей щеке своей легкое, случайное прикосновение ее душистого локона; чувствовал, что она не отрывает и не
хочет отрывать рук из-под его поцелуев, и какое-то странное благоговение к ней проницало всю его душу.
Он
хотел знать теперь, как взглянет на эту идею та
женщина, для которой он чувствовал в себе решимость почти на все, чего бы она ни пожелала.
Потом Малгоржан стал уверять, что она
хотя еще и не развитая, но очень замечательная, «мыслящая и из ряду вон выходящая
женщина» — и Сусанна Ивановна стала чувствовать, что она и мыслит, и из ряду выходит,
хотя до Малгоржана ни того, ни другого в себе не замечала; но тем-то и более чести этому Малгоржану, тем-то и выше заслуга его, что он первый подметил в ней это выдавание из ряду, что он первый «разбудил» в ней «трезвую мысль».
— Но мы стоим за принцип, за идеал! — звучным басом возражал Песцов. —
Женщина хочет иметь право быть независимою, образованною. Она стеснена, подавлена сознанием невозможности этого.
Ночью, в вагоне, следя в сотый раз, как за окном плывут все те же знакомые огни, качаются те же черные деревья, точно подгоняя поезд, он продолжал думать о Никоновой, вспоминая, не было ли таких минут, когда
женщина хотела откровенно рассказать о себе, а он не понял, не заметил ее желания?
И эта
женщина хочет втереть мне очки насчет каких-то платонических отношений… с Цыбулей! С этим человеком, который пройдет сквозь строй через тысячу человек — и не поморщится! Ну, нет-с, Полина Александровна, — это вы напрасно-с! Мы тоже в этих делах кое-что смыслим-с!
Неточные совпадения
Сверх того,
хотя он робел и краснел в присутствии
женщин, но под этою робостью таилось то пущее сластолюбие, которое любит предварительно раздражить себя и потом уже неуклонно стремится к начертанной цели.
Но таково было ослепление этой несчастной
женщины, что она и слышать не
хотела о мерах строгости и даже приезжего чиновника велела перевести из большого блошиного завода в малый.
— Я, напротив, полагаю, что эти два вопроса неразрывно связаны, — сказал Песцов, — это ложный круг.
Женщина лишена прав по недостатку образования, а недостаток образования происходит от отсутствия прав. — Надо не забывать того, что порабощение
женщин так велико и старо, что мы часто не
хотим понимать ту пучину, которая отделяет их от нас, — говорил он.
— Простить я не могу, и не
хочу, и считаю несправедливым. Я для этой
женщины сделал всё, и она затоптала всё в грязь, которая ей свойственна. Я не злой человек, я никогда никого не ненавидел, но ее я ненавижу всеми силами души и не могу даже простить ее, потому что слишком ненавижу за всё то зло, которое она сделала мне! — проговорил он со слезами злобы в голосе.
— Брось меня, брось! — выговаривала она между рыданьями. — Я уеду завтра… Я больше сделаю. Кто я? развратная
женщина. Камень на твоей шее. Я не
хочу мучать тебя, не
хочу! Я освобожу тебя. Ты не любишь, ты любишь другую!