Неточные совпадения
Хвалынцеву
стало как-то скверно на
душе от всех этих разговоров, так что захотелось просто плюнуть и уйти, но он понимал в то же время свое двусмысленное и зависимое положение в обществе деликатно арестовавшего его полковника и потому благоразумно воздержался от сильных проявлений своего чувства.
— Ну что ж, в овраге так в овраге! И прекрасное дело! — с напускным равнодушием сказал учитель, подымаясь с постели. В сущности же в эту минуту нечто жуткое слегка
стало похватывать его за
душу.
Нюта исполнила его желание, но с этой минуты отлетели от нее все счастливые мечты и планы. Она уже без удовольствия
стала ходить в ряды и даже неохотно готовила себе приданое, никогда более не заставляя жениха любоваться на свои покупки. В
душу ее закралось тяжелое и темное раздумье о своем сомнительном будущем…
Тотчас же потребовали профессора, исполнявшего должность ректора, для объяснений касательно новых правил. Смущенный профессор, вместо того чтобы дать какой-либо ясный, категорический ответ,
стал говорить студентам о том, что он — профессор, и даже сын профессора, что профессор, по родству
души своей со студентами, отгадывает их желания и проч. и проч., но ни слова о том, что студенты должны разойтись. Раздались свистки, шиканье, крики — профессор спешно удалился.
Чем более поддавался Хвалынцев этим мыслям, тем все смутнее и тяжелее
становилось ему, и он вдруг как-то почувствовал себя одиноким, чужим, лишним среди этой толпы товарищей, отторгнутым от нее членом, вследствие какого-то тайного, неведомого, высшего приговора. Ему
стало очень горько и больно; досада, и злость, и сознание своего бессилия еще пуще
стали сжимать и щемить его
душу.
Эта беседа сделала-таки свое впечатление на Хвалынцева, и впечатление
становилось тем сильнее, чем более старался он найти возражений на доводы собеседника, а возражений меж тем не находилось. Студент, наконец, сознался в глубине
души, что ему больше нечего сказать своему противнику.
И она кротко взяла и не выпуская
стала держать руку Хвалынцева, и вся фигура ее, и взгляд, и лицо, и самый поворот головы, все это выражало собою теплое и любовное участие. Раскрытая
душа ее ждала, что вот-вот сейчас другая сочувственная
душа перельет в нее все свое горе, всю свою тайну, и она затишит, умиротворит, убаюкает и исцелит эту другую, дорогую ей
душу.
Но старостино слово заронилось ему в
душу и втайне
стало сосать и тревожить его.
— Что делать
стану?.. Революцию делать
стану! Вот что
стану!.. Чего привязался! — огрызнулся Ардальон, обрадовавшись в глубине
души тому, что нашел подходящее словцо — и пошел ораторствовать на тему «революции».
Время было уже позднее: двенадцатый час ночи. Обычные посетители коммунных вечеров, кажись, все налицо. Кому бы быть в такую позднюю пору? Этот неожиданный и притом такой смелый, сильный звонок почти на всех присутствующих произвел довольно странное впечатление: иных покоробило, иным как-то жутко
стало, а у кой-кого и легкий морозец по спине побежал. Все как-то невольно переглянулись, но решительно ни единая
душа не тронулась с места, чтобы идти в прихожую и отворить там двери.
Стало быть, пошляки и подлецы уж никоим образом не могли быть допущены в круг коммунистического знакомства, а со своими людьми, «с нашими », чиниться нечего: тут вся
душа нараспашку.
Моисей в глубине
души своей решил сокрушить Ардальона и
стать на его место.
За такое счастие, за такие ласки, добрая, мягкая
душа ее
стала способна для него на все, на всякий подвиг, на всякую жертву.
Ардальон хотя и напускал на себя злобственную мрачность, тем не менее в глубине
души был очень доволен собой: ему все удивлялись, все его слушали, все ему сочувствовали, даже… уважать его
стали гораздо более прежнего. Таким образом, относительно уважения он не ошибся в расчете.
С той минуты, как в Сусанне исчезла для него москевка и возродилась женщина, называвшаяся его женою, эта сокровенная мука
стала грызть его
душу.
Как бы страшно ни заклеймили тебя эти люди, твои же братья, но зная, что есть на Божьем свете хоть одна бедная
душа, которая тебя любит и верит в тебя, которая для тебя на все готова, — о! зная это, можно
стать выше всех этих людей и всей слепой злобы их!
— Свежо на дворе, плечи зябнут! — сказала она, пожимая плечами. — Какая драма! нездорова, невесела, осень на дворе, а осенью человек, как все звери, будто уходит в себя. Вон и птицы уже улетают — посмотрите, как журавли летят! — говорила она, указывая высоко над Волгой на кривую линию черных точек в воздухе. — Когда кругом все делается мрачно, бледно, уныло, — и на
душе становится уныло… Не правда ли?
С той минуты, как исчез подъезд Стаффорд Гауза с фактотумами, лакеями и швейцаром сутерландского дюка и толпа приняла Гарибальди своим ура — на
душе стало легко, все настроилось на свободный человеческий диапазон и так осталось до той минуты, когда Гарибальди, снова теснимый, сжимаемый народом, целуемый в плечо и в полы, сел в карету и уехал в Лондон.
Неточные совпадения
Уж звезды рассажалися // По небу темно-синему, // Высоко месяц
стал. // Когда пришла хозяюшка // И
стала нашим странникам // «Всю
душу открывать…»
— Филипп на Благовещенье // Ушел, а на Казанскую // Я сына родила. // Как писаный был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку губы алые, // Бровь черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола глаза! // Весь гнев с
души красавец мой // Согнал улыбкой ангельской, // Как солнышко весеннее // Сгоняет снег с полей… // Не
стала я тревожиться, // Что ни велят — работаю, // Как ни бранят — молчу.
Стародум. А! Сколь великой
душе надобно быть в государе, чтоб
стать на стезю истины и никогда с нее не совращаться! Сколько сетей расставлено к уловлению
души человека, имеющего в руках своих судьбу себе подобных! И во-первых, толпа скаредных льстецов…
Чтение
статей Страхова уже кончилось, и собравшиеся начинали слегка вздрагивать; но едва Грустилов в качестве председателя собрания начал приседать и вообще производить предварительные действия, до восхищения
души относящиеся, как снаружи послышался шум.
Несмотря на то что он не присутствовал на собраниях лично, он зорко следил за всем, что там происходило. Скакание, кружение, чтение
статей Страхова — ничто не укрылось от его проницательности. Но он ни словом, ни делом не выразил ни порицания, ни одобрения всем этим действиям, а хладнокровно выжидал, покуда нарыв созреет. И вот эта вожделенная минута наконец наступила: ему попался в руки экземпляр сочиненной Грустиловым книги:"О восхищениях благочестивой
души"…