Неточные совпадения
— Братцы! мужички почтенные! — раздался чей-то голос. — Сам
Бог за наше сиротское
дело: пули от нас отгоняет!.. не берут! Стой, братцы, на своем твердо!
И пока, надо благодарить
Бога, отлично шло
дело: восемнадцать мальчиков да одиннадцать девочек обучаются — итого, двадцать девять человек-с!
— Нет, батюшка, извините меня, старика, а скажу я вам по-солдатски! — решительным тоном завершил Петр Петрович. —
Дело это я почитаю, ровно царскую службу мою, святым
делом, и взялся я за него, на старости лет, с молитвой да с Божьим благословением, так уж дьявола-то тешить этим
делом мне не приходится. Я, сударь мой, хочу обучать ребят, чтоб они были добрыми христианами да честными русскими людьми. Мне за них отчет
Богу давать придется; так уж не смущайте вы нашего
дела!
— Отчасти, да. Мне, конечно,
Бог с ним, какое мне до него
дело! Но Анюту жаль. Она добрая и хорошая девушка, а этот барин ее с толку сбивает. Ведь он у всех у них в ранге какого-то идола, полубога. Ведь ему здесь поклоняются.
— Н-да, конечно, это немаловажно… А я хотел было вам предложить прокатиться вместе со мной до Астрахани, сплавились бы на плотах, а там у меня есть знакомые из компанейских, так что назад на пароходе ничего бы не стоило. Отличное бы
дело, ей-Богу? а? Прямо бы в Казань и предоставил, как раз к началу курса.
— Э, милый! гроза — Божье
дело!..
Бог с небеси, значит, всякую тварь земную святою водою своею кропит. В это время молиться надо.
В постоянной заботливости нашей о благе всех верноподданных Наших, Мы, указом в 19-й
день февраля 1861 года, признали за благо отменить крепостное право над сельским сословием
Богом вверенной Нам России.
— Эх, ей-Богу, и вы туда же! — с некоторою досадой махнул он рукой. — От всех вокруг только и слышишь «
дело» да «
дело», а какое дело-то?.. Как подумать-то хорошенько, так и дела-то никакого нет!
— Тут нет, мне кажется, ни лучше, ни хуже, — столь же серьезно продолжала девушка. — Может быть, я даже могла бы полюбить и очень дурного человека, потому что любишь не за что-нибудь, а любишь просто, потому что любится, да и только. Знаете пословицу: не пó хорошу мил, а пó милу хорош. Но
дело в том, мне кажется, что можно полюбить раз, да хорошо, а больше и не надо! Больше, уж это будет не любовь, а
Бог знает что! Одно баловство, ну, а я такими вещами не люблю баловать.
— Э, батенька, я ни с кем церемонных-то знакомств не имею! — махнул рукой Ардальон. — Я ведь человек прямой! Мы ведь с вами никаких столкновений не имели — так чего же нам?! А что если я тогда был секундантом у Подвиляньского, так это что же?
Дело прошлое! А я, собственно, ни против вас, ни против Устинова ничего не имею, да и все это, знаете, в сущности-то, одна только ерунда! Ей-Богу, ерунда! Порядочным людям из-за такого вздора расходиться нечего! Все это се sont des пустяки! Дайте-ка мне папиросочку.
— Хе, хе… Оно конечно… Но знаете, один в поле не воин. Кабы все — другое
дело; всех не тронут! А вы, господин Хвалынцев, я вас полюбил, ей-Богу, полюбил! — продолжал Ардальон, отчасти в протекторском, отчасти в подлаживающемся тоне. — Я вас не знал прежде… Ведь я, признаться сказать, думал все, что вы шпион.
— Сочтемся! — пробурчал Ардальон, пряча ее в карман и даже не кивнув головой. — А послушайте-ка, батенька, — промолвил он, — переходите-ка в наш лагерь, в нашу коммуну! Ей-Богу, самое любезное
дело! Вы подумайте! Это статья дельная. У нас ведь и женщины есть в нашей общине, — как-то двусмысленно прибавил Полояров, словно бы имел затаенную мысль поддеть на соблазнительный крючок Хвалынцева.
— Полноте, успокойтесь, говорю вам, — продолжал Свитка. — Первый акт трагикомедии, можно сказать, кончен… ну, и слава
Богу!.. Полноте же, будьте мужчиной!.. Пойдемте ко мне и потолкуем о
деле… Я довезу вас… Я не отпущу вас теперь одного: вы слишком взволнованы, вы можете наделать совершенно ненужных глупостей. Давайте вашу руку!
—
Дело не невозможное, — пожал плечами Лесницкий, снова скаля большие, редкие зубы, — стоит влюбиться в другую. Оно, конечно, мудрено немного, потому — тут нужен и случай, и время. Но… можно найти и то, и другое. У нас уже есть свой маленький план, и если вы нам поможете, — даст
Бог, — будет и удача.
— Мое «но», говорю вам, — сомнение в самом себе, в своих силах. Чем могу я быть полезен? чтó могу сделать для
дела? Социальное положение мое слишком еще маленькое, средства тоже не
Бог весть какие; подготовки к
делу ни малейшей! Вы назвали меня солистом, но вот именно солиста-то в себе я и не чувствую, а быть трутнем, как подумаю хорошенько, уж нет ровно никакой охоты.
— Ну, что это, ей-Богу, вы словно ко псу младенца приравниваете!.. Вам
дело говоришь, а вы
Бог знает что! Ведь без крещенья не обойдетесь, коли на то закон такой!
— Он еще спрашивает! — возведя глаза к потолку и пожав плечами, воскликнул Слопчицький. — Он еще спрашивает!.. О, тяжелая артиллерия! Да чтó это, ей-Богу!.. рискуй, душа моя! Прямо рискуй! — Риск благородное
дело.
— Н-да-с! Отчего вы и в самом
деле не арестованы, если вы такой важный деятель, если вы один только высоко держите знамя демократического социализма? — ядовито поддержал Лидиньку Моисей Фрумкин. — Тут вот поглядишь, кто и гораздо пониже вас держали знамя-то это, однако и тех позабирали, а вы благоденствуете на свободе. Какие это
боги покровительствуют вам?
Я ведь уже двадцать лет этим
делом занимаюсь, слава
Богу, зубы съесть успел на нем!
— Вы полагаете? — сказал он. — Говорят тоже, будто русские студенты, но я этого не полагаю. Чтó же касается до поляков, то у них пока еще, слава
Богу, есть другие средства борьбы; а на это
дело и из своих, из русских, найдется достаточно героев.
Бейгуш смутился и потупил взгляд. Эта встреча словно обожгла его. — «Нет, жить так далее, продолжать бесконечно выносить такие взгляды… Нет, это невозможно!» — решил он сам с собою. «Если бы ты не верил в
дело, не сочувствовал ему, — ну, тогда куда б ни шло еще!.. Но любя их всех, страдая с ними одною болью,
деля их мысли, их убеждения, молясь одному
Богу, слыть между ними „изменником“, добровольно лишить себя честного имени поляка… нет, это невозможно!» — повторил себе еще раз Бейгуш.