Неточные совпадения
Он повесил ее на колышке в конюшне и не обращал внимания на то, что от сырости и его нерадения на любимом прежде
инструменте то и дело одна за другой лопались
струны.
Все это наводило на мальчика чувство, близкое к испугу, и не располагало в пользу нового неодушевленного, но вместе сердитого гостя. Он ушел в сад и не слышал, как установили
инструмент на ножках, как приезжий из города настройщик заводил его ключом, пробовал клавиши и настраивал проволочные
струны. Только когда все было кончено, мать велела позвать в комнату Петю.
Однако на этот раз ее ожидания были обмануты: венскому
инструменту оказалось не по силам бороться с куском украинской вербы. Правда, у венского пианино были могучие средства: дорогое дерево, превосходные
струны, отличная работа венского мастера, богатство обширного регистра. Зато и у украинской дудки нашлись союзники, так как она была у себя дома, среди родственной украинской природы.
Теплою июльскою ночью бричка, запряженная парою лошадей, остановилась на ночлег в поле, у опушки леса. Утром, на самой заре, двое слепых прошли шляхом. Один вертел рукоятку примитивного
инструмента: деревянный валик кружился в отверстии пустого ящика и терся о туго натянутые
струны, издававшие однотонное и печальное жужжание. Несколько гнусавый, но приятный старческий голос пел утреннюю молитву.
Неточные совпадения
Глафира Исаевна брала гитару или другой
инструмент, похожий на утку с длинной, уродливо прямо вытянутой шеей; отчаянно звенели
струны, Клим находил эту музыку злой, как все, что делала Глафира Варавка. Иногда она вдруг начинала петь густым голосом, в нос и тоже злобно. Слова ее песен были странно изломаны, связь их непонятна, и от этого воющего пения в комнате становилось еще сумрачней, неуютней. Дети, забившись на диван, слушали молча и покорно, но Лидия шептала виновато:
И опять слушал он, замирая: не слыхать ни смычка, ни
струн;
инструмента не было, а пела свободно, вдохновенно будто грудь самого артиста.
Нет имени у того чувства, с каким поет мать колыбельную песню — легче ее молитву передать словами: сквозь самое сердце протянулись
струны, и звучит оно, как драгоценнейший
инструмент, благословляет крепко, целует нежно.
Но вскоре я подлог их узнавал, // Одну покинув, я искал другую, // И, каждый раз все сызнова обманут, // С ожесточенным стал я любопытством // В них
струны сердца все перебирать, // Когда ж они рвалися, равнодушно // Изломанный бросал я
инструмент // И дале шел и всюду находил // Одни и те же пошлые явленья!
Когда ветер пробегал по
струнам этого своевольного
инструмента,
струны эти издавали сколько неожиданные, столько же часто странные звуки, переходившие от тихого густого рокота в беспокойные нестройные стоны и неистовый гул, как будто сквозь них пролетал целый сонм, пораженный страхом, гонимых духов.