Неточные совпадения
Когда в комнате бывало тихо и смена разнообразных звуков
не развлекала его внимания, ребенок, казалось,
думал о чем-то с недоумелым и удивленным выражением на красивом и
не по-детски серьезном лице.
«Кто знает, —
думал старый гарибальдиец, — ведь бороться можно
не только копьем и саблей. Быть может, несправедливо обиженный судьбою подымет со временем доступное ему оружие в защиту других, обездоленных жизнью, и тогда я
не даром проживу на свете, изувеченный старый солдат…»
Кто смотрел на него, как он уверенно выступал в комнатах, поворачивая именно там, где надо, и свободно разыскивая нужные ему предметы, тот мог бы
подумать, если это был незнакомый человек, что перед ним
не слепой, а только странно сосредоточенный ребенок с задумчивыми и глядевшими в неопределенную даль глазами.
Мать
не знала, в чем дело, и
думала, что ребенка волнуют сны. Она сама укладывала его в постель, заботливо крестила и уходила, когда он начинал дремать,
не замечая при этом ничего особенного. Но на другой день мальчик опять говорил ей о чем-то приятно тревожившем его с вечера.
«Да, —
думала она про себя, побежденная и завоеванная в свою очередь, — тут есть какое-то совсем особенное, истинное чувство… чарующая поэзия, которую
не выучишь по нотам».
Он
думал, что «милостивая пани» играет для собственного своего удовольствия и
не обращает на них внимания. Но Анна Михайловна слышала в промежутках, как смолкла ее соперница-дудка, видела свою победу, и ее сердце билось от радости.
— Послушай, — заговорила она тихо, — о чем ты плачешь? Ты, верно,
думаешь, что я нажалуюсь? Ну,
не плачь, я никому
не скажу.
В первые годы жизни ребенка Максим
думал, что он совершенно овладел душевным ростом мальчика, что этот рост совершается если
не под прямым его влиянием, то во всяком случае ни одна новая сторона его, ни одно новое приобретение в этой области
не избегнет его наблюдения и контроля.
— Ничего, я только хотела ему… немножко… объяснить эту разницу различием звуков…
Не сердись, Макс, но, право, я
думаю, что это очень похоже…
— Что вы
думаете обо всем, что здесь говорилось, панна Эвелина? — обратился к своей соседке молодой Ставрученко. — Вы, кажется,
не проронили ни одного слова.
Девушка ответила
не сразу. Она положила к себе на колени свою работу, разгладила ее руками и, слегка наклонив голову, стала рассматривать ее с задумчивым видом. Трудно было разобрать,
думала ли она о том, что ей следовало взять для вышивки канву покрупнее, или же обдумывала свой ответ.
— Семнадцать, — ответила Эвелина просто, но тотчас же прибавила с наивно-торжествующим любопытством: — А ведь вы
думали, гораздо больше,
не правда ли?
— Да, о ней я
думал в этом случае
не менее, чем о нем, — говорил старик сурово. —
Подумай, ведь она еще ребенок,
не знающий жизни! Я
не хочу верить, что ты желала бы воспользоваться неведением ребенка.
— Будь что будет! — твердо и угрюмо ответил старый солдат. — Тогда посмотрим; во всяком случае на нем
не должно тяготеть сознание чужой испорченной жизни… Да и на нашей совести тоже…
Подумай об этом, Аня, — добавил он мягче.
Одну минуту можно было
подумать, что он
не находит в своей душе того, к чему прислушивается с таким жадным вниманием. Но потом, хотя все с тем же удивленным видом и все как будто
не дождавшись чего-то, он дрогнул, тронул клавиши и, подхваченный новой волной нахлынувшего чувства, отдался весь плавным, звонким и певучим аккордам…
Еще раз какой-то порыв непосредственной жизненной силы врывался в его систему совсем
не так, как он
думал…
— Я так и
думал, — ответил молодой человек. — Мне она несколько знакома… У вас удивительно своеобразная манера… Многие играют лучше вашего, но так, как вы, ее
не исполнял еще никто. Это… как будто перевод с итальянского музыкального языка на малорусский. Вам нужна серьезная школа, и тогда…
Он говорил о том, что многие, по-видимому, считают жизнь чем-то вроде плохого романа, кончающегося свадьбой, и что есть на свете много такого, о чем иным людям
не мешало бы
подумать.
— Лицом оба
не похожи… черты другие. Но в выражении… Мне казалось, что прежде у Петра бывало выражение немножко как у Романа, а теперь все чаще виден тот, другой… и еще… Я боюсь, я
думаю…
— Нет, — задумчиво ответил старик, — ничего бы
не вышло. Впрочем, я
думаю, что вообще на известной душевной глубине впечатления от цветов и от звуков откладываются уже, как однородные. Мы говорим: он видит все в розовом свете. Это значит, что человек настроен радостно. То же настроение может быть вызвано известным сочетанием звуков. Вообще звуки и цвета являются символами одинаковых душевных движений.
И точно: час без малого // Последыш говорил! // Язык его не слушался: // Старик слюною брызгался, // Шипел! И так расстроился, // Что правый глаз задергало, // А левый вдруг расширился // И — круглый, как у филина, — // Вертелся колесом. // Права свои дворянские, // Веками освященные, // Заслуги, имя древнее // Помещик поминал, // Царевым гневом, Божиим // Грозил крестьянам, ежели // Взбунтуются они, // И накрепко приказывал, // Чтоб пустяков
не думала, // Не баловалась вотчина, // А слушалась господ!
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат,
не такого рода! со мной
не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я
думаю, еще ни один человек в мире
не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это
не жаркое.
Марья Антоновна. Я
думала,
не здесь ли маменька…
Городничий. Что, Анна Андреевна? а?
Думала ли ты что-нибудь об этом? Экой богатый приз, канальство! Ну, признайся откровенно: тебе и во сне
не виделось — просто из какой-нибудь городничихи и вдруг; фу-ты, канальство! с каким дьяволом породнилась!
Анна Андреевна. Помилуйте, я никак
не смею принять на свой счет… Я
думаю, вам после столицы вояжировка показалась очень неприятною.
Так немножко прошелся,
думал,
не пройдет ли аппетит, — нет, черт возьми,
не проходит.