Неточные совпадения
Присутствие в
доме слепого мальчика постепенно и нечувствительно дало деятельной мысли изувеченного бойца другое направление. Он все так же просиживал целые часы, дымя трубкой, но в глазах, вместо глубокой и тупой боли, виднелось теперь вдумчивое выражение заинтересованного наблюдателя. И чем более присматривался дядя Максим, тем чаще хмурились его
густые брови, и он все усиленнее пыхтел своею трубкой. Наконец однажды он решился на вмешательство.
Было тихо; только вода все говорила о чем-то журча и звеня. Временами казалось, что этот говор ослабевает и вот-вот стихнет; но тотчас же он опять повышался и опять звенел без конца и перерыва.
Густая черемуха шептала темною листвой; песня около
дома смолкла, но зато над прудом соловей заводил свою…
То всю ночь сверкали окна огнями и
дом гудел музыкой на свадьбах и купеческих балах, привлекая публику с бульваров к своим окнам, то из него доносились басы протодьяконов, возглашавших «вечную память».
В комнатах господского
дома гудела и переливалась пестрая и говорливая волна кружев, улыбок, цветов, восторженных взглядов, блонд и самых бессодержательных фраз; более положительная и тяжеловесная половина человеческого рода глупо хлопала глазами и напрасно старалась попасть в тон салонного женского разговора.
Прибытие их к роковому дому произошло именно в то самое мгновение, когда сбившаяся пред
домом густая толпа уже довольно наслушалась о Ставрогине и о том, как выгодно было ему зарезать жену.
Неточные совпадения
Реформы, затеянные Грустиловым, были встречены со стороны их громким сочувствием;
густою толпою убогие люди наполняли двор градоначальнического
дома; одни ковыляли на деревяшках, другие ползали на четверинках.
На улице царили голодные псы, но и те не лаяли, а в величайшем порядке предавались изнеженности и распущенности нравов;
густой мрак окутывал улицы и
дома; и только в одной из комнат градоначальнической квартиры мерцал далеко за полночь зловещий свет.
Когда я проснулся, на дворе уж было темно. Я сел у отворенного окна, расстегнул архалук, — и горный ветер освежил грудь мою, еще не успокоенную тяжелым сном усталости. Вдали за рекою, сквозь верхи
густых лип, ее осеняющих, мелькали огни в строеньях крепости и слободки. На дворе у нас все было тихо, в
доме княгини было темно.
Деревня, где скучал Евгений, // Была прелестный уголок; // Там друг невинных наслаждений // Благословить бы небо мог. // Господский
дом уединенный, // Горой от ветров огражденный, // Стоял над речкою. Вдали // Пред ним пестрели и цвели // Луга и нивы золотые, // Мелькали сёлы; здесь и там // Стада бродили по лугам, // И сени расширял
густые // Огромный, запущенный сад, // Приют задумчивых дриад.
Но Клим уже не слушал, теперь он был удивлен и неприятно и неприязненно. Он вспомнил Маргариту, швейку, с круглым, бледным лицом, с
густыми тенями в впадинах глубоко посаженных глаз. Глаза у нее неопределенного, желтоватого цвета, взгляд полусонный, усталый, ей, вероятно, уж под тридцать лет. Она шьет и чинит белье матери, Варавки, его; она работает «по
домам».