Мать не знала, в чем дело, и думала, что ребенка волнуют сны. Она сама укладывала его в постель, заботливо крестила и уходила, когда он начинал дремать, не замечая при этом ничего особенного. Но на другой
день мальчик опять говорил ей о чем-то приятно тревожившем его с вечера.
Неточные совпадения
А ветер с поля все свистел в уши, и
мальчику казалось, что волны бегут быстрее и их рокот застилает все остальные звуки, которые несутся теперь откуда-то с другого мира, точно воспоминание о вчерашнем
дне.
И дяде Максиму казалось, что он призван к тому, чтобы развить присущие
мальчику задатки, чтоб усилием своей мысли и своего влияния уравновесить несправедливость слепой судьбы, чтобы вместо себя поставить в ряды бойцов за
дело жизни нового рекрута, на которого без его влияния никто не мог бы рассчитывать.
После первой весенней прогулки
мальчик пролежал несколько
дней в бреду. Он то лежал неподвижно и безмолвно в своей постели, то бормотал что-то и к чему-то прислушивался. И во все это время с его лица не сходило характерное выражение недоумения.
Над ним и вокруг него по-прежнему стоял глубокий, непроницаемый мрак; мрак этот навис над его мозгом тяжелою тучей, и хотя он залег над ним со
дня рождения, хотя, по-видимому,
мальчик должен был свыкнуться с своим несчастием, однако детская природа по какому-то инстинкту беспрестанно силилась освободиться от темной завесы.
Эти часы стали теперь для
мальчика самым счастливым временем, и мать с жгучей ревностью видела, что вечерние впечатления владеют ребенком даже в течение следующего
дня, что даже на ее ласки он не отвечает с прежнею безраздельностью, что, сидя у нее на руках и обнимая ее, он с задумчивым видом вспоминает вчерашнюю песню Иохима.
Когда Анна Михайловна повернулась в ту сторону, она увидела на побледневшем лице Петрика то самое выражение, с каким в памятный для нее
день первой весенней прогулки
мальчик лежал на траве.
Тем не менее, изо
дня в
день какое-то внутреннее сознание своей силы в ней все возрастало, и, выбирая время, когда
мальчик играл перед вечером в дальней аллее или уходил гулять, она садилась за пианино.
Но не прошло и трех
дней, как эти остановки стали все чаще и чаще. Иохим то и
дело откладывал дудку и начинал прислушиваться с возрастающим интересом, а во время этих пауз и
мальчик тоже заслушивался и забывал понукать приятеля. Наконец Иохим произнес с задумчивым видом...
Мальчик на следующий
день с робким любопытством вошел в гостиную, в которой не бывал с тех пор, как в ней поселился странный городской гость, показавшийся ему таким сердито-крикливым.
Но инвалид пустил в
дело все свое влияние, и через два-три месяца
мальчик весело скакал в седле рядом с Иохимом, который командовал только на поворотах.
На следующий
день, сидя на том же месте,
мальчик вспомнил о вчерашнем столкновении. В этом воспоминании теперь не было досады. Напротив, ему даже захотелось, чтоб опять пришла эта девочка с таким приятным, спокойным голосом, какого он никогда еще не слыхал. Знакомые ему дети громко кричали, смеялись, дрались и плакали, но ни один из них не говорил так приятно. Ему стало жаль, что он обидел незнакомку, которая, вероятно, никогда более не вернется.
Он повиновался. Теперь он сидел, как прежде, лицом к стороне заката, и когда девочка опять взглянула на это лицо, освещенное красноватыми лучами, оно опять показалось ей странным. В глазах
мальчика еще стояли слезы, но глаза эти были по-прежнему неподвижны; черты лица то и
дело передергивались от нервных спазмов, но вместе с тем в них виднелось недетское, глубокое и тяжелое горе.
— Послушай, Аня, — спросил Максим у сестры по возвращении домой. — Не знаешь ли ты, что случилось во время нашей поездки? Я вижу, что
мальчик изменился именно с этого
дня.
Неточные совпадения
Батрачка безответная // На каждого, кто чем-нибудь // Помог ей в черный
день, // Всю жизнь о соли думала, // О соли пела Домнушка — // Стирала ли, косила ли, // Баюкала ли Гришеньку, // Любимого сынка. // Как сжалось сердце
мальчика, // Когда крестьянки вспомнили // И спели песню Домнину // (Прозвал ее «Соленою» // Находчивый вахлак).
Но он поступил опрометчиво, поручив доставку ее на почтовых
мальчику, совершенно несведущему в органном
деле.
Два
мальчика в тени ракиты ловили удочками рыбу. Один, старший, только что закинул удочку и старательно выводил поплавок из-за куста, весь поглощенный этим
делом; другой, помоложе, лежал на траве, облокотив спутанную белокурую голову на руки, и смотрел задумчивыми голубыми глазами на воду. О чем он думал?
― Вот ты всё сейчас хочешь видеть дурное. Не филантропическое, а сердечное. У них, то есть у Вронского, был тренер Англичанин, мастер своего
дела, но пьяница. Он совсем запил, delirium tremens, [белая горячка,] и семейство брошено. Она увидала их, помогла, втянулась, и теперь всё семейство на ее руках; да не так, свысока, деньгами, а она сама готовит
мальчиков по-русски в гимназию, а девочку взяла к себе. Да вот ты увидишь ее.
Вспоминал потом про историю с
мальчиком, которого он взял из деревни, чтобы воспитывать, и в припадке злости так избил, что началось
дело по обвинению в причинении увечья.