Неточные совпадения
Мне снилось, что я опять
еду той же дорогой, и опять мне холодно, и опять кругом меня опушенный инеем лес, и косые лучи солнца, густые и желтые, уходят из этого леса, играя кое-где
на стволах и мохнатых ветках… Только где-то за лесом что-то еще гудит глухими, стонущими ударами, как будто гонится за нашими
санями.
Время полной распутицы еще не наступило; но не было уже никакой возможности
ехать на санях: снег, подогреваемый сверху мартовским солнцем, снизу — отходившей землею, заметно осаживался; дорога не держала копыта лошадей; темно-бурый цвет резко уже отделил ее от полей, покрытых тонкою ледяною коркой, сквозь которую проламывались черные засохшие стебли прошлогодних растений.
Неточные совпадения
Это он почувствовал при одном виде Игната и лошадей; но когда он надел привезенный ему тулуп, сел закутавшись в
сани и
поехал, раздумывая о предстоящих распоряжениях в деревне и поглядывая
на пристяжную, бывшую верховою, Донскую, надорванную, но лихую лошадь, он совершенно иначе стал понимать то, что с ним случилось.
У подъезда гостиницы стояло две тройки. Дуняшу усаживал в
сани седоусый военный, толпилось еще человек пять солидных людей. Подъехала
на сером рысаке Марина. Подождав, когда тройки уехали, Самгин тоже решил
ехать на вокзал, кстати и позавтракать там.
На Театральной площади, сказав извозчику адрес и не останавливая его, Митрофанов выпрыгнул из
саней. Самгин
поехал дальше, чувствуя себя физически больным и как бы внутренне ослепшим, не способным видеть свои мысли. Голова тупо болела.
— Здравствуй, — сказала она тихо и безрадостно, в темных глазах ее Клим заметил только усталость. Целуя руку ее, он пытливо взглянул
на живот, но фигура Лидии была девически тонка и стройна. В
сани извозчика она села с Алиной, Самгин, несколько обиженный встречей и растерявшийся,
поехал отдельно, нагруженный картонками, озабоченный тем, чтоб не растерять их.
Дороги до церкви не было ни
на колесах ни
на санях, и потому Нехлюдов, распоряжавшийся как дома у тетушек, велел оседлать себе верхового, так называемого «братцева» жеребца и, вместо того чтобы лечь спать, оделся в блестящий мундир с обтянутыми рейтузами, надел сверху шинель и
поехал на разъевшемся, отяжелевшем и не перестававшем ржать старом жеребце, в темноте, по лужам и снегу, к церкви.