Неточные совпадения
— Мы-то? — Он
взглянул на меня с оттенком недоумения, как человек, которому трудно перевести внимание
на новый
предмет разговора. — Мы, значит, по своему делу, по хресьянскому. Главная причина из-за земли. Ну и опять, видишь ты, склёка. Они, значит, так, мир, значит, этак. Губернатор выезжал. «Вы, говорит, сроки пропустили…» Мы говорим: «Земля эта наша, деды пахали, кого хошь спроси… Зачем нам сроки?» Ничего не примает, никаких то есть резонов…
— Я говорю, что чувствую: выслушайте меня и
взгляните на предмет, как он есть. Я знаю: вы любите вашу Мари, вы обожаете ее, — не так ли? Но как же вы устраиваете ее счастье, ее будущность? Хорошо, покуда вы живы, я ни слова не говорю — все пойдет прекрасно; но если, чего не дай бог слышать, с вами что-нибудь случится, — что тогда будет с этими бедными сиротами и особенно с бедною Мари, которая еще в таких летах, что даже не может правильно управлять своими поступками?
Они обращаются к изображениям разных предметов и чувств, но не умеют при этом просто и верно
взглянуть на предмет, чтобы тотчас схватить его существенные, главные стороны.
— Змея, змея! — воскликнул земледелец. Но монах, пристально
взглянув на предмет, испугавший лошадь, соскочил с телеги и увидел, что это был кошелек, полный золота.
Неточные совпадения
Он был лет сорока, с прямым хохлом
на лбу и двумя небрежно
на ветер пущенными такими же хохлами
на висках, похожими
на собачьи уши средней величины. Серые глаза не вдруг глядели
на предмет, а сначала
взглядывали украдкой, а во второй раз уж останавливались.
Она
взглянула было
на него раза два просто, ласково, почти дружески. Но, заметя его свирепые взгляды, она увидела, что он раздражен и что
предметом этого раздражения была она.
А как удержать краски
на предметах, никогда не
взглянуть на них простыми глазами и не увидеть, что зелень не зелена, небо не сине, что Марк не заманчивый герой, а мелкий либерал, Марфенька сахарная куколка, а Вера…»
Замечательно, что Иван спрашивал самым мирным голосом, даже совсем как будто другим тоном, совсем незлобным, так что если бы кто-нибудь отворил к ним теперь дверь и с порога
взглянул на них, то непременно заключил бы, что они сидят и миролюбиво разговаривают о каком-нибудь обыкновенном, хотя и интересном
предмете.
Я стал прислушиваться, потому что здесь именно выступал
на сцену главный
предмет моих поисков. Я боялся даже
взглянуть на Кузьмовну, потому что взгляд мой мог выразить невольно любопытство и вместе с тем заставить ее сделаться осторожнее.