Неточные совпадения
Рыхлинский был дальний родственник моей матери, бывал у нас, играл с отцом в шахматы и всегда очень ласково обходился со мною. Но тут он молчаливо взял линейку, велел мне протянуть руку ладонью кверху, и… через секунду на моей ладони остался красный след от
удара… В детстве я был нервен и слезлив, но от физической боли плакал редко; не заплакал и этот раз и даже не без гордости подумал: вот уже меня, как настоящих пансионеров, ударили и «в
лапу»…
Если случайно я или младший брат попадались ему при этом на дороге, — он сгребал попавшегося в свои медвежьи
лапы, тискал, мял, сплющивал нос, хлопал по ушам и, наконец, повернув к себе спиной, пускал в пространство ловким
ударом колена пониже спины, затем неторопливо шел дальше.
Неточные совпадения
Один
удар медвежьей
лапы свалил князя на землю, другой своротил бы ему череп, но, к удивлению своему, князь не принял второго
удара и почувствовал, что его обдала струя теплой крови.
Намотав на левую руку овчинный полушубок, он выманивал, растревожив палкой, медведя из берлоги, и когда тот, вылезая, вставал на задние
лапы, отчаянный охотник совал ему в пасть с левой руки шубу, а ножом в правой руке наносил смертельный
удар в сердце или в живот.
И затем пошел и пошел все в том же тоне! Попасться к нему в эти минуты в
лапы нельзя было пожелать никому; но судьба, как бы ради насмешки, подвела под его
удары самых невинных людей!
«Я ждал. И вот в тени ночной // Врага почуял он, и вой // Протяжный, жалобный, как стон, // Раздался вдруг… и начал он // Сердито
лапой рыть песок, // Встал на дыбы, потом прилег, // И первый бешеный скачок // Мне страшной смертию грозил… // Но я его предупредил. //
Удар мой верен был и скор. // Надежный сук мой, как топор, // Широкий лоб его рассек… // Он застонал, как человек, // И опрокинулся. Но вновь, // Хотя лила из раны кровь // Густой, широкою волной, // Бой закипел, смертельный бой!
Покойный дядя был страстный любитель псовой охоты. Он ездил с борзыми и травил волков, зайцев и лисиц. Кроме того, в его охоте были особенные собаки, которые брали медведей. Этих собак называли «пьявками». Они впивались в зверя так, что их нельзя было от него оторвать. Случалось, что медведь, в которого впивалась зубами пиявка, убивал ее
ударом своей ужасной
лапы или разрывал ее пополам, но никогда не бывало, чтобы пьявка отпала от зверя живая.