Неточные совпадения
Помню, однажды я был с ним один
в его кабинете, когда он, отложив книгу, прошелся задумчиво по
комнате и,
остановившись против меня, сказал...
Явился он, как привидение. Лицо было бледное, усы растрепаны, волосы ежом, глаза мрачно горели. Шагнув
в комнату, он
остановился, потом стал ходить из угла
в угол, как будто стараясь подавить клокотавшее
в его груди бешенство.
Он
остановился, как будто злоба мешала ему говорить.
В комнате стало жутко и тихо. Потом он повернулся к дверям, но
в это время от кресла отца раздался сухой стук палки о крашеный пол. Дешерт оглянулся; я тоже невольно посмотрел на отца. Лицо его было как будто спокойно, но я знал этот блеск его больших выразительных глаз. Он сделал было усилие, чтобы подняться, потом опустился
в кресло и, глядя прямо
в лицо Дешерту, сказал по — польски, видимо сдерживая порыв вспыльчивости...
Он
останавливался посредине
комнаты и подымал кверху руки, раскидывая ими, чтоб выразить необъятность пространств.
В дверях кабинета стояли мать и тетки, привлеченные громким пафосом рассказчика. Мы с братьями тоже давно забрались
в уголок кабинета и слушали, затаив дыхание… Когда капитан взмахивал руками высоко к потолку, то казалось, что самый потолок раздвигается и руки капитана уходят
в безграничные пространства.
Неточные совпадения
— Анна
в это время была
в дальнем конце
комнаты и
остановилась там, что-то делая с гардиной окна.
Приехав
в Петербург, Вронский с Анной
остановились в одной из лучших гостиниц. Вронский отдельно,
в нижнем этаже, Анна наверху с ребенком, кормилицей и девушкой,
в большом отделении, состоящем из четырех
комнат.
«А ничего, так tant pis», подумал он, опять похолодев, повернулся и пошел. Выходя, он
в зеркало увидал ее лицо, бледное, с дрожащими губами. Он и хотел
остановиться и сказать ей утешительное слово, но ноги вынесли его из
комнаты, прежде чем он придумал, что сказать. Целый этот день он провел вне дома, и, когда приехал поздно вечером, девушка сказала ему, что у Анны Аркадьевны болит голова, и она просила не входить к ней.
Она вышла на середину
комнаты и
остановилась пред Долли, сжимая руками грудь.
В белом пенюаре фигура ее казалась особенно велика и широка. Она нагнула голову и исподлобья смотрела сияющими мокрыми глазами на маленькую, худенькую и жалкую
в своей штопанной кофточке и ночном чепчике, всю дрожавшую от волнения Долли.
— Надо решиться, и я решилась, — сказала она и хотела уйти, но
в это время
в комнату вошел Яшвин. Анна поздоровалась с ним и
остановилась.