Неточные совпадения
В 8 1/2 часов
отцу подавали бричку, и он отправлялся в должность. Это повторялось ежедневно и казалось нам
законом природы, как и то, что часов около трех мать уже хлопочет около стола. В три часа опять раздавался грохот колес, и
отец входил в дом, а из кухни несли суповую миску…
Повторяю: я и теперь не знаю, стояла ли подпись
отца на приговоре военно — судной комиссии, или это был полевой суд из одних военных. Никто не говорил об этом и никто не считал это важным. «
Закон был ясен»…
Вообще ближайшее знакомство с «уездным судом» дало мне еще раз в усложненном виде то самое ощущение изнанки явлений, какое я испытал в раннем детстве при виде сломанного крыльца. В Житомире
отец ежедневно уезжал «на службу», и эта «служба» представлялась нам всем чем-то важным, несколько таинственным, отчасти роковым (это было «царство
закона») и возвышенным.
Вообще, очень религиозный,
отец совсем не был суеверен. Бог все видит, все знает, все устроил. На земле действуют его ясные и твердые
законы. Глупо не верить в бога и глупо верить в сны, в нечистую силу, во всякие страхи.
Я тогда еще верил по — отцовски и думал, что счеты
отца сведены благополучно: он был человек религиозный, всю жизнь молился, исполнял долг, посильно защищал слабых против сильных и честно служил «
закону». Бог признает это, — и, конечно, ему теперь хорошо.
Порой попадались настоящие «талантливые натуры», а один, пан Корнилович, поражал даже
отца, превосходно знавшего
законы, своей феноменальной памятью относительно статей, примечаний и сенатских решений.
— Ну, — сказал Захарий, выбравшись наконец в безопасную пристань, то есть к избе, ему знакомой, потому что он в нее постучался условным стуком, — ну, сделал я по
закону отцов своих жаркое омовение. И без дождя на мне нет нитки сухой.
Неточные совпадения
Отец и мать Грэя были надменные невольники своего положения, богатства и
законов того общества, по отношению к которому могли говорить «мы».
Наполеонами и так далее, все до единого были преступниками, уже тем одним, что, давая новый
закон, тем самым нарушали древний, свято чтимый обществом и от
отцов перешедший, и, уж конечно, не останавливались и перед кровью, если только кровь (иногда совсем невинная и доблестно пролитая за древний
закон) могла им помочь.
— Хвастал мудростью
отца, который писал против общины, за фермерское — хуторское — хозяйство, и называл его поклонником Иммануила Канта, а папаша-то Огюсту Конту поклонялся и даже сочиненьишко написал о естественно-научных
законах в области социальной. Я, знаете, генеалогией дворянских фамилий занимался, меня интересовала роль иностранцев в строительстве российской империи…
— Ненависть — я не признаю. Ненавидеть — нечего, некого. Озлиться можно на часок, другой, а ненавидеть — да за что же? Кого? Все идет по
закону естества. И — в гору идет. Мой
отец бил мою мать палкой, а я вот… ни на одну женщину не замахивался даже… хотя, может, следовало бы и ударить.
Он тоже, как
отец мой, выслан был из России по
закону начальства.