— А! Это вы. Хотите ко мне пить чай? Вот, кстати, познакомьтесь: Жданов, ваш будущий товарищ,
если только не срежется на экзамене, — что, однако, весьма вероятно. Мы вам споем малорусскую песню. Чи може ви наших пiсень цураєтесь? — спросил он по — малорусски. — А коли не цураєтесь, — идем.
Неточные совпадения
После похорон некоторое время во дворе толковали, что ночью видели старого «коморника», как при жизни, хлопотавшим по хозяйству. Это опять была с его стороны странность, потому что прежде он всегда хлопотал по хозяйству днем… Но в то время, кажется,
если бы я встретил старика где-нибудь на дворе, в саду или у конюшни, то, вероятно, не очень бы удивился, а
только, пожалуй, спросил бы объяснения его странного и ни с чем несообразного поведения, после того как я его «не укараулил»…
Наибольший успех полета обозначался достижением мельницы, с ее яркими брызгами и шумом колес… Но
если даже я летал
только над двором или под потолком какого-то огромного зала, наполненного людьми, и тогда проснуться — значило испытать настоящее острое ощущение горя… Опять
только сон!.. Опять я тяжелый и несчастный…
Объяснение отца относительно молитвы загорелось во мне неожиданной надеждой.
Если это верно, то ведь дело устраивается просто: стоит
только с верой, с настоящей верой попросить у бога пару крыльев… Не таких жалких какие брат состряпал из бумаги и дранок. А настоящих с перьями, какие бывают у птиц и ангелов. И я полечу!
Раз
только нам показалось, что мы встретили
если не его, то его двойника.
Знакомство с деревней, которое я вынес из этого чтения, было, конечно, наивное и книжное. Даже воспоминание о деревне Коляновских не делало его более реальным. Но, кто знает — было ли бы оно вернее,
если бы я в то время
только жил среди сутолоки крепостных отношений… Оно было бы
только конкретнее, но едва ли разумнее и шире. Я думаю даже, что и сама деревня не узнает себя, пока не посмотрится в свои более или менее идеалистические (не всегда «идеальные») отражения.
Дешерт был помещик и нам приходился как-то отдаленно сродни. В нашей семье о нем ходили целые легенды, окружавшие это имя грозой и мраком. Говорили о страшных истязаниях, которым он подвергал крестьян. Детей у него было много, и они разделялись на любимых и нелюбимых. Последние жили в людской, и,
если попадались ему на глаза, он швырял их как собачонок. Жена его, существо бесповоротно забитое, могла
только плакать тайком. Одна дочь, красивая девушка с печальными глазами, сбежала из дому. Сын застрелился…
Одно
только последствие как будто вытекало из открытия, сделанного для меня Буткевичем:
если я не москаль, то, значит, моему бывшему другу Кучальскому не было причины меня сторониться.
Беззаботные ученики, выучивающие уроки
только в классах и на переменах (я давно уже принадлежу к их числу), торопятся доучить аористы: «Бых, бы, бы… быхове, быста, быста… быхом, бысте, быша…» Но затем бросают:
если Егоров не придет, на чорта тогда аористы…
Трудно сказать, что могло бы из этого выйти,
если бы Перетяткевичи успели выработать и предложить какой-нибудь определенный план: идти толпой к генерал — губернатору, пустить камнями в окна исправницкого дома… Может быть, и ничего бы не случилось, и мы разбрелись бы по домам, унося в молодых душах ядовитое сознание бессилия и ненависти. И
только, быть может, ночью забренчали бы стекла в генерал — губернаторской комнате, давая повод к репрессиям против крамольной гимназии…
Если можно за это осуждать кого-нибудь, то
только таинственных родителей.
— Молчать… Я говорю: тай — ные сборы, потому что вы о них ничего не сказали мне, вашему директору… Я говорю: незаконные, потому… — он выпрямился на стуле и продолжал торжественно: — …что на — ло — ги устанавливаются
только государственным советом… Знаете ли вы, что
если бы я дал официальный ход этому делу, то вы не
только были бы исключены из гимназии, но… и отданы под суд…
Читатель отнесется снисходительно к маленьким преувеличениям брата,
если примет в соображение, что ему было тогда лет семнадцать или восемнадцать, что он
только что избавился от скучной школьной ферулы и что, в сущности, у него были налицо все признаки так называемой литературной известности.
— Ну, иди. Я знаю: ты читаешь на улицах, и евреи называют тебя уже мешигинер. Притом же тебе еще рано читать романы. Ну, да этот,
если поймешь, можно.
Только все-таки смотри не ходи долго. Через полчаса быть здесь! Смотри, я записываю время…
Наполеонами и так далее, все до единого были преступниками, уже тем одним, что, давая новый закон, тем самым нарушали древний, свято чтимый обществом и от отцов перешедший, и, уж конечно, не останавливались и перед кровью,
если только кровь (иногда совсем невинная и доблестно пролитая за древний закон) могла им помочь.
Неточные совпадения
Хлестаков (придвигаясь).Да ведь это вам кажется
только, что близко; а вы вообразите себе, что далеко. Как бы я был счастлив, сударыня,
если б мог прижать вас в свои объятия.
Хлестаков. Черт его знает, что такое,
только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят,
если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов!
Если хоть одного из них впустите, то…
Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Хлестаков. Право, как будто и не ел;
только что разохотился.
Если бы мелочь, послать бы на рынок и купить хоть сайку.
Судья тоже, который
только что был пред моим приходом, ездит
только за зайцами, в присутственных местах держит собак и поведения,
если признаться пред вами, — конечно, для пользы отечества я должен это сделать, хотя он мне родня и приятель, — поведения самого предосудительного.