Неточные совпадения
— Он удивительно, удивительно умеет держать себя — этот еврей, — сказала г-жа Фаворская, обращаясь к дяде, с целью сказать ему приятное. — Такой приличный и столько такта.
О, я всегда
говорю,
что и среди них
есть люди… люди… которые…
— Так вот, я и
говорю: тут все
было честно и благородно, — свободный выбор! А теперь, брат Срулик, мы
будем говорить о Фроиме и Фруме… Ты уже знаешь. Да? Ну, так вот он тоже узнал там на пруду от Фрумы,
что ее выдают за ешиботника… Он сразу так изменился в лице,
что передо мной
был совсем другой человек. Во всяком случае, другой Фроим, которого мы не знали.
— Ну-у… как это можно, я
говорю только,
что он
был такой же… ему
было столько же лет… Ну, и он захотел жениться… А ему не хотели отдать. И эта девочка тоже не хотела. Так вы знаете,
что он сделал? У него
был приятель, тоже ширлатан порядочный, как вот Дробыш. Что-о? Я
говорю,
что Дробыш ширлатан?.. Боже сохрани,
говорить,
что господин Дробыш ширлатан. У него такой отец… Вай, вай… Ну, только ему
было столько же лет… И он
был студент… И они придумали. Ой,
что они приду-ма-а-ли!
А назавтра опять белый день, с новым повторением тех же подробностей и того же празднословия! И это не надоедает… напротив! Встречаешься с этим днем, точно с старым другом, с которым всегда
есть о чем поговорить, или как с насиженным местом, где знаешь наверное, куда идти, и где всякая мелочь говорит о каком-нибудь приятном воспоминании.
— Алексей, — сказал запорожец, — выведи поскорей своего господина на свежий воздух, а мы тотчас будем за вами. Ну, бояре, — продолжал он, — милости просим на место Юрия Дмитрича; вам вдвоем скучно не будет; вы люди умные, чай,
есть о чем поговорить. Эй, молодцы! пособите им войти в покой, в котором они угощали боярина Милославского.
— Полно читать, Зарецкой, — сказал хозяин, обращаясь к кавалеристу, который продолжал перелистывать книгу, — в первый день после шестилетней разлуки нам, кажется,
есть о чем поговорить.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Нет,
о петербургском ничего нет, а
о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж,
что вы не читаете писем:
есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет,
говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
А поелику навоз производить стало всякому вольно, то и хлеба уродилось столько,
что, кроме продажи, осталось даже на собственное употребление:"Не то
что в других городах, — с горечью
говорит летописец, — где железные дороги [
О железных дорогах тогда и помину не
было; но это один из тех безвредных анахронизмов, каких очень много встречается в «Летописи».
В речи, сказанной по этому поводу, он довольно подробно развил перед обывателями вопрос
о подспорьях вообще и
о горчице, как
о подспорье, в особенности; но оттого ли,
что в словах его
было более личной веры в правоту защищаемого дела, нежели действительной убедительности, или оттого,
что он, по обычаю своему, не
говорил, а кричал, — как бы то ни
было, результат его убеждений
был таков,
что глуповцы испугались и опять всем обществом пали на колени.
Так, например, при Негодяеве упоминается
о некоем дворянском сыне Ивашке Фарафонтьеве, который
был посажен на цепь за то,
что говорил хульные слова, а слова те в том состояли,
что"всем-де людям в еде равная потреба настоит, и кто-де
ест много, пускай делится с тем, кто
ест мало"."И, сидя на цепи, Ивашка умре", — прибавляет летописец.
"
Будучи, выше меры, обременены телесными упражнениями, —
говорит летописец, — глуповцы, с устатку, ни
о чем больше не мыслили, кроме как
о выпрямлении согбенных работой телес своих".