Неточные совпадения
Наш город
был один из глухих городов «черты». В то время как в других местах и костюмы, и нравы еврейской среды уже сильно менялись, — у нас, несмотря на то,
что еще не исчезла память
о драконовских мерах прежнего начальства, резавшего пейсы и полы длинных кафтанов, — особенности еврейского костюма уцелели в полной неприкосновенности. Полицейские облавы прежних времен имели исключительно характер «фискальный». Еврейское общество платило,
что следует, и после этого все опять шло по-старому.
— Он удивительно, удивительно умеет держать себя — этот еврей, — сказала г-жа Фаворская, обращаясь к дяде, с целью сказать ему приятное. — Такой приличный и столько такта.
О, я всегда говорю,
что и среди них
есть люди… люди… которые…
Это
была правда: одежда сильно меняла к лучшему наружность мальчика. Типично еврейских черт у него
было гораздо меньше,
чем у отца и брата. Он больше походил на мать и сестру — только в нем не
было застенчивости, и глаза сверкали веселым задором. Еврейский акцент в его речи почти исчез,
о чем он, видимо, очень старался.
— «
О чем же ты думаешь?» Сын думает
о том,
что если ткнуть палкой в землю, то получится ямка, а куда же девалась эта земля,
что вот
была тут, а теперь нет?
— «
О чем же ты думаешь?» — Я думаю
о том,
что вот тут
была белая лошадь, а теперь ее нет.
— Ну
что? — спросила г-жа Мендель у мужа и
была разочарована, узнав,
что мужчины хлопочут больше
о Британе и евреях.
— Ну, как это может
быть? Откуда ему знать
о такой бедной еврейке, как Бася?.. Увидел мой дом… Ну, он-таки немного лучше,
чем у Густы, или у Иты, или у Мойше Шмулевича… Зачем ему непременно остановиться в какой-нибудь дыре, когда
есть отличное помещение? Ну, может, он и сказал: «Вот я себе хочу здесь отдохнуть…»
Что тут удивительного?
— Так вот, я и говорю: тут все
было честно и благородно, — свободный выбор! А теперь, брат Срулик, мы
будем говорить
о Фроиме и Фруме… Ты уже знаешь. Да? Ну, так вот он тоже узнал там на пруду от Фрумы,
что ее выдают за ешиботника… Он сразу так изменился в лице,
что передо мной
был совсем другой человек. Во всяком случае, другой Фроим, которого мы не знали.
— Ну-у… как это можно, я говорю только,
что он
был такой же… ему
было столько же лет… Ну, и он захотел жениться… А ему не хотели отдать. И эта девочка тоже не хотела. Так вы знаете,
что он сделал? У него
был приятель, тоже ширлатан порядочный, как вот Дробыш. Что-о? Я говорю,
что Дробыш ширлатан?.. Боже сохрани, говорить,
что господин Дробыш ширлатан. У него такой отец… Вай, вай… Ну, только ему
было столько же лет… И он
был студент… И они придумали. Ой,
что они приду-ма-а-ли!
Г-жа Мендель вошла в комнату на цыпочках, и мне казалось,
что она озабочена и испугана. Я успел только поздороваться с Симхой, как пришел доктор. Это
был маленький человечек в золотых очках, с подпрыгивающей, будто танцующей походкой. Он спросил
о здоровьи развязно, с той деланной свободой, какой доктора стараются внести в комнату больного уверенность и бодрость. Но маленькие глазки за золотыми очками бегали вопросительно и тревожно… Вообще в доме Менделей чувствовалась тревога и напряжение…
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).
О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло!
Что будет, то
будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в
чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Артемий Филиппович.
О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли свои меры:
чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно
было б с ними изъясняться: он по-русски ни слова не знает.
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело идет
о жизни человека… (К Осипу.)Ну
что, друг, право, мне ты очень нравишься. В дороге не мешает, знаешь, чайку
выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков на чай.
Почтмейстер. Нет,
о петербургском ничего нет, а
о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж,
что вы не читаете писем:
есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
Стародум.
О сударыня! До моих ушей уже дошло,
что он теперь только и отучиться изволил. Я слышал об его учителях и вижу наперед, какому грамотею ему
быть надобно, учася у Кутейкина, и какому математику, учася у Цыфиркина. (К Правдину.) Любопытен бы я
был послушать,
чему немец-то его выучил.