Неточные совпадения
Правда, это очень трудно было бы заметить постороннему, потому что при встрече с господами
или начальством они
так же торопливо сворачивали с дороги,
так же низко кланялись и
так же иной раз целовали смиренно господские руки.
«А, какая там жизнь!»
или: «Живем, как горох при дороге!» А иные посмелее принимались рассказывать иной раз
такое, что не всякий соглашался слушать. К тому же у них тянулась долгая тяжба с соседним помещиком из-за чинша [Чинш (польск.) — плата, вносимая владельцу земли за ее бессрочную наследственную аренду.], которую лозищане сначала проиграли, а потом вышло как-то
так, что наследник помещика уступил… Говорили, что после этого Лозинские стали «еще гордее», хотя не стали довольнее.
Матвей опустил голову и подумал про себя: «правду говорит — без языка человек, как слепой
или малый ребенок». А Дыма, хоть, может быть, думал то же самое, но
так как был человек с амбицией, то стукнул кружкой по столу и говорит...
Наши, то есть те, что на Волыни,
или под Могилевом,
или в Полесье, гораздо лучше: длинный, невысокий дом, на белой стене чернеют широкие ворота
так приветливо и приятно, что лошади приворачивают к ним сами собой.
Поставил человек лошадь к месту, кинул ей сена с воза
или подвязал торбу с овсом, потом сунул кнут себе за пояс, с
таким расчетом, чтобы люди видели, что это не бродяга
или нищий волочится на ногах по свету, а настоящий хозяин, со своей скотиной и телегой; потом вошел в избу и сел на лавку ожидать, когда освободится за столом место.
— Твоя правда, — сказала барыня. — В этой Америке никто не должен думать о своем ближнем… Всякий знает только себя, а другие — хоть пропади в этой жизни и в будущей… Ну,
так вот я зачем пришла: мне сказали, что у тебя тут есть наша девушка.
Или, простите, мистер Борк… Не угодно ли вам позвать сюда молодую приезжую леди из наших крестьянок.
Странные люди, чужие люди, люди непонятные и незнакомые, люди неизвестного звания, люди с
такими лицами, по которым нельзя было определить, добрые они
или злые, нравятся ли они человеку
или не нравятся…
— Вот видишь ли… Тут эти вот шестеро — агенты
или, по-нашему, факторы Тамани-холла… Это, видишь ли,
такая, скажем, себе компания… Скоро выборы. И они хотят выбрать в мэры над городом своего человека. И всех тогда назначат тоже своих… Ну, и тогда уже делают в городе что хотят…
Но дерутся, заметь, не сердито, и как только один полетит пятками кверху,
так его сейчас поднимут, обмоют лицо и опять сядут вместе за игру
или там за кружки, как будто бы ничего и не случилось.
Матвей попробовал вернуться. Он еще не понимал хорошенько, что
такое с ним случилось, но сердце у него застучало в груди, а потом начало как будто падать. Улица, на которой он стоял, была точь-в-точь
такая, как и та, где был дом старой барыни. Только занавески в окнах были опущены на правой стороне, а тени от домов тянулись на левой. Он прошел квартал, постоял у другого угла, оглянулся, вернулся опять и начал тихо удаляться, все оглядываясь, точно его тянуло к месту
или на ногах у него были пудовые гири.
Само собою разумеется, что услуги были охотно приняты,
так как времена наступали довольно бурные: участились стачки и митинги безработных («которыми, — как писала одна благомыслящая газета, — эта цветущая страна обязана коварной агитации завистливых иностранцев»), и все это открывало новое поле природным талантам мистера Гопкинса и его склонности к физическим упражнениям более
или менее рискованного свойства.
За ним двигались музыканты, с раздутыми и красными щеками, в касках с перьями, в цветных мундирах, с огромными эполетами на плечах, расшитые и изукрашенные до
такой степени, что, кажется, не оставалось на них ни клочка, чем-нибудь не расцвеченного, не завешанного каким-нибудь галуном
или позументом.
Неточные совпадения
Хлестаков. Нет, на коленях, непременно на коленях! Я хочу знать, что
такое мне суждено: жизнь
или смерть.
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни
или на другом каком языке… это уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо, что у вас больные
такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению
или к неискусству врача.
Бобчинский. Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство
или превосходительство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинскнй.
Так и скажите: живет Петр Иванович Бобчпиский.
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит…
Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто
или стоишь на какой-нибудь колокольне,
или тебя хотят повесить.
Городничий. Да, таков уже неизъяснимый закон судеб: умный человек —
или пьяница,
или рожу
такую состроит, что хоть святых выноси.