Неточные совпадения
Вот, когда ветер
стихал,
и погода становилась яснее, Дыму
и других отпускала болезнь,
и становилось на пароходе веселее.
Вот засияла вечерняя звезда над потемневшим лесом,
и городок
стихает, даже перестали дымиться трубы в еврейских домах.
Смех
и разговоры в соседней комнате
стихли,
и молодой Джон вышел, играя своей цепочкой. Роза с любопытством выглянула из-за дверей.
Потом вдруг все
стихло,
и он увидел еврейскую свадьбу: мистер Мозес из Луисвилля, еврей очень неприятного вида, венчает Анну с молодым Джоном. Джон с торжествующим видом топчет ногой рюмку, как это делается на еврейской свадьбе, а кругом, надрываясь, все в поту, с вытаращенными глазами, ирландцы гудят
и пищат на скрипицах,
и на флейтах,
и на пузатых контрабасах… А невдалеке, задумчивый
и недоумевающий, стоит Берко
и говорит...
Вагон уменьшался,
стихал его гудящий звон,
и искорки бледнели
и угасали вдали, а из тени уже подходил другой, также гудя
и позванивая.
Все
стихло, все погасло, все заснуло на площади, около зверинца
и в парке.
Он исчез,
и шаги его стали
стихать… Матвей быстро приподнялся на локте с каким-то испугом. «Уходит, — подумал он. — А что же будет дальше…»
И ему захотелось вернуть этого человека. Но потом он подумал, что вернуть нельзя, да
и незачем. Все равно — не поймет ни слова.
Он слушал, как шаги
стихали, потом
стихли,
и только деревья что-то шептали перед рассветом в сгустившейся темноте… Потом с моря надвинулась мглистая туча,
и пошел тихий дождь, недолгий
и теплый, покрывший весь парк шорохом капель по листьям.
А из облака неслись звуки музыки, то
стихая, —
и тогда слышался как будто один только гулкий топот тысячи ног, — то вдруг вылетая вперед визгом кларнетов
и медных труб, стуком барабанов
и звоном литавров.
Затем все
стихло, судья Дикинсон сказал несколько слов, указывая то на Матвея, то на Нилова, а затем последний стал долго
и свободно рассказывать что-то, по временам показывая места на большой карте.
Но Ленский, не имев, конечно, // Охоты узы брака несть, // С Онегиным желал сердечно // Знакомство покороче свесть. // Они сошлись. Волна и камень, //
Стихи и проза, лед и пламень // Не столь различны меж собой. // Сперва взаимной разнотой // Они друг другу были скучны; // Потом понравились; потом // Съезжались каждый день верхом // И скоро стали неразлучны. // Так люди (первый каюсь я) // От делать нечего друзья.
— Да, это прекрасно, моя милая, — сказала бабушка, свертывая мои
стихи и укладывая их под коробочку, как будто не считая после этого княгиню достойною слышать такое произведение, — это очень хорошо, только скажите мне, пожалуйста, каких после этого вы можете требовать деликатных чувств от ваших детей?
Тут он взял от меня тетрадку и начал немилосердно разбирать каждый
стих и каждое слово, издеваясь надо мной самым колким образом. Я не вытерпел, вырвал из рук его мою тетрадку и сказал, что уж отроду не покажу ему своих сочинений. Швабрин посмеялся и над этой угрозою. «Посмотрим, — сказал он, — сдержишь ли ты свое слово: стихотворцам нужен слушатель, как Ивану Кузмичу графинчик водки перед обедом. А кто эта Маша, перед которой изъясняешься в нежной страсти и в любовной напасти? Уж не Марья ль Ивановна?»
Напротив, с Катей Аркадий был как дома; он обращался с ней снисходительно, не мешал ей высказывать впечатления, возбужденные в ней музыкой, чтением повестей,
стихов и прочими пустяками, сам не замечая или не сознавая, что эти пустяки и его занимали.
Неточные совпадения
Добчинский. Я бы
и не беспокоил вас, да жаль насчет способностей. Мальчишка-то этакой… большие надежды подает: наизусть
стихи разные расскажет
и, если где попадет ножик, сейчас сделает маленькие дрожечки так искусно, как фокусник-с. Вот
и Петр Иванович знает.
Но когда он убедился, что злодеяние уже совершилось, то чувства его внезапно
стихают,
и одна только жажда водворяется в сердце его — это жажда безмолвия.
— Слушай! — сказал он, слегка поправив Федькину челюсть, — так как ты память любезнейшей моей родительницы обесславил, то ты же впредь каждый день должен сию драгоценную мне память в
стихах прославлять
и стихи те ко мне приносить!
Когда запели причастный
стих, в церкви раздались рыдания,"больше же всех вопили голова
и предводитель, опасаясь за многое имение свое".
Чем далее лилась песня, тем ниже понуривались головы головотяпов. «Были между ними, — говорит летописец, — старики седые
и плакали горько, что сладкую волю свою прогуляли; были
и молодые, кои той воли едва отведали, но
и те тоже плакали. Тут только познали все, какова такова прекрасная воля есть». Когда же раздались заключительные
стихи песни: