Неточные совпадения
Пан Кнышевский, кашлянувши несколько раз по обычаю дьячков, сказал:"Вельможные паны и благодетели! Премудрость чтения и писания не ежедневно дается. Подобает
начать оную
со дня пророка Наума, первого числа декемвриа месяца. Известно, что от дней Адама, праотца нашего, как его сын, так и все происшедшие от них народы и языки не иначе
начинали посылать детей в
школу, как на пророка Наума, еже есть первого декемвриа; в иной же день
начало не умудрит детей. Сие творится во всей вселенной".
— Чада моя! Спасите меня! —
начал он просить нас умоляющим голосом, и мы признали за необходимое связать ему руки и ноги и, так отнеся его в пустую
школу, там запереть его. Трепеща всем телом и
со слезами, он согласился и был заключен в
школе, коей дверь снаружи заперли крепко.
Если сии стррки дойдут до могущих еще быть в живых современников моих, то, во-первых, они не дадут мне солгать, что в век нашей златой старовины все так бывало и с ними, и с нами, и
со всеми,
начиная от «воспитания», то есть вскормления (теперь под словом, «воспитание» разумеется другое, совсем противное), чрез все учение у панов Кнышевских, приключения в
школе, субботки, Фтеодосия, так и у доминов Галушкинских, даже до хождения на вечерницы; везде, взявши от семейства самого наиясновельможного пана гетьмана до последнего подпрапорного (не в батеньке речь), везде все так было, конечно, с изменениями, но не с разительными.
Неточные совпадения
Когда я, еще в
начале моего житья в деревне, — вот когда я уходил тосковать один в горы, — когда я, бродя один, стал встречать иногда, особенно в полдень, когда выпускали из
школы, всю эту ватагу, шумную, бегущую с их мешочками и грифельными досками, с криком,
со смехом, с играми, то вся душа моя
начинала вдруг стремиться к ним.
Дедушка Еремей купил Илье сапоги, большое, тяжёлое пальто, шапку, и мальчика отдали в
школу. Он пошёл туда с любопытством и страхом, а воротился обиженный, унылый,
со слезами на глазах: мальчики узнали в нём спутника дедушки Еремея и хором
начали дразнить:
Со второго класса прибавлялся ежедневно час для греческого языка, с 11 1/2 ч. до 12 1/2; и если я по этому языку на всю жизнь остался хром, то винить могу только собственную неспособность к языкам и в видах ее отсутствие в
школе туторства. Ведь другие же мальчики
начинали учиться греческой азбуке в один час
со мною. И через год уже без особенного затруднения читали «Одиссею», тогда как я, не усвоив себе с первых пор основательно производства времен, вынужден был довольствоваться сбивчивым навыком.
Да не подумает дорогой читатель, что, сопоставляя чисто классическое учебное заведение
со своего рода воспитательным для московских «матушкиных сынков» учреждением, мы имеем какую-нибудь заднюю мысль. Ничего кроме чисто топографического указания места, где помещалась первая
школа, в стенах которой
начал свою отдельную от родительского крова жизнь Николай Савин — не заключается в вышеприведенных строках.