Неточные совпадения
Посадник сходит — и боярин Иоаннов является
на Вадимовом месте, с видом гордым, препоясанный
мечом и в латах.
(Прим. автора) Мусикийские орудия — музыкальные инструменты.] но
меч его висел
на ветвях, готовый наказать хищника и тирана.
Не мы, о россияне несчастные, но всегда любезные нам братья! не мы, но вы нас оставили, когда пали
на колена пред гордым ханом и требовали цепей для спасения поносной жизни, [Поносная жизнь — то есть позорная.] когда свирепый Батый, видя свободу единого Новаграда, как яростный лев, устремился растерзать его смелых граждан, когда отцы наши, готовясь к славной битве, острили
мечи на стенах своих — без робости: ибо знали, что умрут, а не будут рабами!..
Одни робкие толпы беглецов являлись
на путях Новаграда; не стук оружия, а вопль малодушного отчаяния был вестником их приближения; они требовали не стрел и
мечей, а хлеба и крова!..
Напрасно граждане новогородские
молили князей воспользоваться таким примером и общими силами, с именем бога русского ударить
на варваров: князья платили дань и ходили в стан татарский обвинять друг друга в замыслах против Батыя; великодушие сделалось предметом доносов, к несчастию ложных!..
Он семьдесят лет служил отечеству:
мечом, советом, добродетелию и наконец захотел служить богу единому в тишине пустыни, торжественно простился с народом
на вече, видел слезы добрых сограждан, слышал сердечные благословения за долговременную новогородскую верность его, сам плакал от умиления и вышел из града.
Старец дрожащею рукою снял булатный
меч,
на стене висевший, и, вручая его Мирославу, сказал: «Вот последний остаток мирской славы в жилище отшельника!
Я хотел сохранить его до гроба, но отдаю тебе: Ратьмир, предок мой, изобразил
на нем златыми буквами слова: «Никогда врагу не достанется»…» Мирослав взял сей древний
меч с благоговением и гордо ответствовал: «Исполню условие!» — Марфа долго еще говорила с мудрым Феодосией о силах князя московского, о верных и неверных союзниках Новаграда и сказала наконец юноше: «Возвратимся, буря утихла.
— В самую глубокую полночь Марфа слышит тихий стук у двери, отворяет ее — и входит человек сурового вида, в одежде нерусской, с длинным
мечом литовским, с златою
на груди звездою, едва наклоняет свою голову, объявляет себя тайным послом Казимира и представляет Марфе письмо его.
Все новогородцы ликовали, не думая о будущем; один Михаил Храбрый не хотел брать участия в народном веселии, сидел в задумчивости подле Вадимовой статуи и в безмолвии острил
меч на ее подножии.
Он сел
на гордого коня, блеснул
мечом — и войско двинулось, громко взывая: «Кто против бога и великого Новаграда!» Знамена развевались, оружие гремело и сверкало, земля стонала от конского топота — и в облаках пыли сокрылись грозные тысячи.
Мы видели князя московского
на белом коне, видели, как он распоряжал легионы и блестящим
мечом своим указывал
на сердце Новогородское,
на хоругвь отечества, видели князя Холмского, с сильным отрядом идущего окружить нас…
Сильный оруженосец Иоаннов ударил его
мечом в главу, и шлем распался
на части: он хотел повторить удар, но сам Иоанн закрыл Мирослава щитом своим.
Он увидел Димитрия среди московской дружины — последним ударом наказал изменника и пал от руки Холмского, но, падая
на берегу Шелоны, бросил
меч свой в быстрые воды ее…»
Тут ослабел голос Михаила, взор помрачился облаком, бледные уста онемели,
меч выпал из руки его, он затрепетал — взглянул
на образ Вадимов и закрыл навеки глаза свои… Чиновники положили тело его
на колесницу, рядом с Мирославовым.
Она знала Холмского по его оружию и доспехам, обагренным кровию Мирослава; огненный взор ее звал все
мечи, все удары новогородские
на главу московского полководца, но железный щит его отражал удары, сокрушал
мечи, и рука сильного витязя опускалась с тяжкими язвами и гибелию
на смелых противников.
Тайные друзья Иоанновы кричали пред домом Ярославовым: «Лучше служить князю московскому, нежели Борецкой; он возвратит изобилие Новуграду: она хочет обратить его в могилу!..» Марфа, гордая, величавая, вдруг упадает
на колена, поднимает руки и смиренно
молит народ выслушать ее…
— Граждане толпились вокруг дома Борецких: напрасно воины хотели удалить их, но вдруг раздался звон колокольный во всех пяти концах, и народ, всегда любопытный, забыл
на время судьбу Марфы: он спешил навстречу к Иоанну, который с величием и торжеством въезжал в Новгород, под сению хоругви отечества, среди легионов многочисленных, в венце Мономаха и с
мечом в руке.
— Лучше… лучше. Там места привольные, речные, гнездо наше; а здесь теснота, сухмень… Здесь мы осиротели. Там у нас, на Красивой-то
на Мечи, взойдешь ты на холм, взойдешь — и, Господи Боже мой, что это? а?.. И река-то, и луга, и лес; а там церковь, а там опять пошли луга. Далече видно, далече. Вот как далеко видно… Смотришь, смотришь, ах ты, право! Ну, здесь точно земля лучше: суглинок, хороший суглинок, говорят крестьяне; да с меня хлебушка-то всюду вдоволь народится.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда
метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать
на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание
на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это
заметить, но все как-то позабывал.
Анна Андреевна. Помилуйте, я никак не
смею принять
на свой счет… Я думаю, вам после столицы вояжировка показалась очень неприятною.
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо
на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон,
мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не то,
мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
Анна Андреевна. Поди прочь отсюда! слышишь: прочь, прочь! И не
смей показываться
на глаза.