Неточные совпадения
— «…Просто вращая вот эту ручку, любой из вас производит до трех сонат в
час. А
с каким трудом давалось это вашим предкам. Они могли творить, только доведя себя до припадков „вдохновения“ — неизвестная форма эпилепсии. И вот вам забавнейшая иллюстрация того, что у них получалось, — музыка Скрябина — двадцатый век. Этот черный ящик (на эстраде раздвинули занавес и там — их древнейший инструмент) — этот ящик они называли „рояльным“ или „королевским“, что
лишний раз доказывает, насколько вся их музыка…»
Неточные совпадения
— Бесчувственность к Маше — только проступок, а не преступление: Маша не погибла оттого, что терла бы себе слипающиеся глаза
лишний час, — напротив, она делала это
с приятным чувством, что исполняет своей долг. Но за мастерскую я, действительно, хочу грызть вас.
Кирсанов сказал, что он очень внимательно исследовал больную и совершенно согласен
с Карлом Федорычем, что болезнь неизлечима; а агония в этой болезни — мучительна; да и вообще, каждый
лишний час, проживаемый больною,
лишний час страдания; поэтому он считает обязанностью консилиума составить определение, что, по человеколюбию, следует прекратить страдания больной приемом морфия, от которого она уж не проснулась бы.
У закостеневшего на заводской работе Овсянникова была всего единственная слабость, именно эти золотые
часы. Если кто хотел найти доступ в его канцелярское сердце, стоило только завести речь об его
часах и
с большею или меньшею ловкостью похвалить их. Эту слабость многие знали и пользовались ею самым бессовестным образом. На именинах, когда Овсянников выпивал
лишнюю рюмку, он бросал их за окно, чтобы доказать прочность. То же самое проделал он и теперь, и Нюрочка хохотала до слез, как сумасшедшая.
Однако перед большими смотрами, все, от мала до велика, подтягивались и тянули друг друга. Тогда уже не знали отдыха, наверстывая
лишними часами занятий и напряженной, хотя и бестолковой энергией то, что было пропущено.
С силами солдат не считались, доводя людей до изнурения. Ротные жестоко резали и осаживали младших офицеров, младшие офицеры сквернословили неестественно, неумело и безобразно, унтер-офицеры, охрипшие от ругани, жестоко дрались. Впрочем, дрались и не одни только унтер-офицеры.
Такие дни бывали настоящей страдой, и о воскресном отдыхе
с лишними часами сна мечтал, как о райском блаженстве, весь полк, начиная
с командира до последнего затрепанного и замурзанного денщика.