Неточные совпадения
Это было так неожиданно, так глупо, что я расхохотался. И тотчас же туго закрученная пружина во мне — лопнула, рука ослабела, шток громыхнул на пол.
Тут я на собственном опыте увидел, что
смех — самое страшное оружие:
смехом можно убить все — даже убийство.
Я сидел за столом и смеялся — отчаянным, последним
смехом — и не видел никакого выхода из всего этого нелепого положения. Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы развивалось естественным путем — но
тут вдруг новая, внешняя, слагающая: зазвонил телефон.
Последний хотел было подняться и выехать на дальности расстояний тех мест, в которых он бывал; но Григорий назвал ему такое место, какого ни на какой карте нельзя было отыскать, и насчитал тридцать тысяч с лишком верст, так что Петрушка осовел, разинул рот и был поднят на
смех тут же всею дворней.
Одни так и смотреть-то не умеют, щурят глаз, а ничего не видят; другие страшатся и кричат, а староста Савин Макаров глаза обеими руками закрыл да и кричит: «Что хошь со мной делайте — нейду!» Пустого
смеху тут много вышло.
— И как же он его нагрел! — восклицает некто в одной группе, — да это еще что — нагрел! Греет, братец ты мой, да приговаривает: помни, говорит! в другой раз умнее будешь! Сколько у нас
смеху тут было!
Неточные совпадения
— Нет, вы смеетесь, — сказала Анна, тоже невольно заразившаяся
смехом, — но я никогда не могла понять. Я не понимаю
тут роли мужа.
Тут генерал разразился таким
смехом, каким вряд ли когда смеялся человек: как был, так и повалился он в кресла; голову забросил назад и чуть не захлебнулся. Весь дом встревожился. Предстал камердинер. Дочь прибежала в испуге.
— Что ж
тут смешного? — сказал Чичиков, отчасти недовольный таким
смехом.
— Хорошо, я тебе привезу барабан. Такой славный барабан, этак все будет: туррр… ру… тра-та-та, та-та-та… Прощай, душенька! прощай! —
Тут поцеловал он его в голову и обратился к Манилову и его супруге с небольшим
смехом, с каким обыкновенно обращаются к родителям, давая им знать о невинности желаний их детей.
— А, херсонский помещик, херсонский помещик! — кричал он, подходя и заливаясь
смехом, от которого дрожали его свежие, румяные, как весенняя роза, щеки. — Что? много наторговал мертвых? Ведь вы не знаете, ваше превосходительство, — горланил он
тут же, обратившись к губернатору, — он торгует мертвыми душами! Ей-богу! Послушай, Чичиков! ведь ты, — я тебе говорю по дружбе, вот мы все здесь твои друзья, вот и его превосходительство здесь, — я бы тебя повесил, ей-богу, повесил!