— Отдохни, боярин, — сказал запорожец, вынимая из сумы флягу с вином и кусок пирога, — да на-ка хлебни и закуси
чем бог послал. Теперь надо будет тебе покрепче сидеть на коне: сейчас пойдет дорога болотом, и нам придется ехать поодиночке, так поддерживать тебя будет некому.
Неточные совпадения
—
Что бог велит, то и будет. Но теперь, боярин, дело
идет не о том: по какой дороге нам ехать? Вот их две: направо в лес, налево из лесу… Да кстати, вон едет мужичок с хворостом. Эй, слушай-ка, дядя! По которой дороге выедем мы в отчину боярина Кручины-Шалонского?
—
Что, ваша милость, какова там земля? Неужли-то господь
бог также благодать свою
посылает и на этот поганый народ, как и на нас, православных?
— Ох вы, девушки, девушки! Все-то вы на одну стать! Не он, так
слава богу! А если б он, так и нарядов бы у нас недостало! Нет, матушка, сегодня будет какой-то пан Тишкевич; а от жениха твоего, пана Гонсевского, прислан из Москвы гонец. Уж не сюда ли он сбирается, чтоб обвенчаться с тобою? Нечего сказать: пора бы честным пирком да за свадебку…
Что ты,
что ты, родная? Христос с тобой!
Что с тобой сделалось? На тебе вовсе лица нет!
— Не говорить о твоем суженом? Ох, дитятко, нехорошо! Я уж давно замечаю,
что ты этого не жалуешь… Неужли-то в самом деле?.. Да нет! где слыхано
идти против отцовой воли; да и девичье ли дело браковать женихов! Нет, родимая, у нас благодаря
бога не так, как за морем: невесты сами женихов не выбирают: за кого благословят родители, за того и ступай. Поживешь, боярышня, замужем, так самой слюбится.
Во-первых, и то
слава богу,
что ты узнал наконец, кто такова твоя незнакомая красавица; во-вторых, почему ты ей не суженый?
— Нет, батюшка, господь милостив! До этих храбрецов дошла весть,
что верстах в тридцати отсюда
идет польская рать, так и давай
бог ноги! Все кинулись назад, по Волге за Нижний, и теперь на большой дороге ни одного шиша не встретишь.
— Тише!
Бога ради, тише! — прошептал Истома, поглядывая с робостию вокруг себя. — Вот
что!.. Так ты из наших!.. Ну
что, Юрий Дмитрич?..
Идет ли сюда из Москвы войско? Размечут ли по бревну этот крамольный городишко?.. Перевешают ли всех зачинщиков? Зароют ли живого в землю этого разбойника, поджигу, Козьму Сухорукова?.. Давнуть, так давнуть порядком, — примолвил он шепотом. — Да, Юрий Дмитрич, так, чтоб и правнуки-то дрожкой дрожали!
—
Что ты, дитятко, побойся
бога! Остаться дома, когда дело
идет о том, чтоб живот свой положить за матушку святую Русь!.. Да если бы и вас у меня не было, так я ползком бы приполз на городскую площадь.
— А
что ж? Не подымет рогатины, так с ножом
пойдет: авось хоть одного супостата на тот свет отправит: и то бы
слава богу!
Да,
слава богу,
что тебя оморок ошиб прежде,
чем ты успел добежать до реки.
— Авось, брат! попытка не шутка, а спрос не беда!
Слава богу,
что мой старшина Смага-Жигулин не отпустил меня одного!
Что б мы стали теперь делать?
— И, Юрий Дмитрич, охота тебе говорить!
Слава тебе господи,
что всякий раз удавалось; а как считать по разам, так твой один раз стоит всех моих. Не диво,
что я тебе служу: за добро добром и платят, а ты из
чего бился со мною часа полтора, когда нашел меня почти мертвого в степи и мог сам замерзнуть, желая помочь
бог знает кому? Нет, боярин, я век с тобой не расплачусь.
Много пролито крови христианской; да и то
слава богу,
что наконец правда взяла свое!
Неточные совпадения
Да объяви всем, чтоб знали:
что вот, дискать, какую честь
бог послал городничему, —
что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого,
что и на свете еще не было,
что может все сделать, все, все, все!
«Ах, боже мой!» — думаю себе и так обрадовалась,
что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот какое счастие Анне Андреевне!» «Ну, — думаю себе, —
слава богу!» И говорю ему: «Я так восхищена,
что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! — думаю себе.
Слесарша. Милости прошу: на городничего челом бью!
Пошли ему
бог всякое зло! Чтоб ни детям его, ни ему, мошеннику, ни дядьям, ни теткам его ни в
чем никакого прибытку не было!
Сначала он принял было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился и говорил,
что и в гостинице все нехорошо, и к нему не поедет, и
что он не хочет сидеть за него в тюрьме; но потом, как узнал невинность Антона Антоновича и как покороче разговорился с ним, тотчас переменил мысли, и,
слава богу, все
пошло хорошо.
Осип. Да,
слава богу! Только знаете
что, Иван Александрович?