Неточные совпадения
— Так это он! — вскричал купец,
и все взоры обратились невольно на пустой угол. Несколько минут продолжалось мертвое молчание, потом все пришло в движение на постоялом дворе. Алексей хотел разбудить своего господина, но Кирша шепнул ему что-то на ухо,
и он успокоился. Купец
и его работники едва дышали от страха; земский дрожал; стрелец посматривал молча на свою саблю; но
хозяин и хозяйка казались совершенно спокойными.
Двери отворились,
и незнакомый вошел в избу. Купец с земским прижались к стене,
хозяин и хозяйка встретили его низкими поклонами; а стрелец, отступив два шага назад, взялся за саблю. Незнакомый, не замечая ничего, несколько раз перекрестился, молча подостлал под голову свою шубу
и расположился на скамье, у передних окон. Все приезжие, кроме Кирши
и Алексея, вышли один за другим из избы.
Пока
хозяйка вздувала огонь, а
хозяин слезал с полатей, нетерпение вновь приехавших дошло до высочайшей степени; они стучали в ворота, бранили
хозяина, а особливо один, который испорченным русским языком, примешивая ругательства на чистом польском, грозился сломить
хозяину шею. На постоялом дворе все, кроме Юрия, проснулись от шума. Наконец ворота отворились,
и толстый поляк, в провожании двух казаков, вошел в избу. Казаки, войдя, перекрестились на иконы, а поляк, не снимая шапки, закричал сиповатым басом...
В храмовые праздники церковный причет обходит обыкновенно все домы своего селения; не зайти в какую-нибудь избу — значит обидеть
хозяина; зайти
и не поесть — обидеть
хозяйку; а чтоб не обидеть ни того, ни другого, иному церковному старосте или дьячку придется раз двадцать сряду пообедать.
Не менее мудро поступает он и с гостями во время пирований, которые приходятся на большие праздники, как рождество, пасха или престольные, и на такие семейные торжества, как свадьба, крестины, именины
хозяйки и хозяина. Он прямо подносит приходящему гостю большой стакан водки, чтобы он сразу захмелел.
Там великий муж, окруженный отцами и матерями семейств,
хозяйкой и хозяином, что-то с жаром толковал одной даме, к которой его только что подвели.
И вот, наконец, в дверях появился и отдал почтительный, но полный неизмеримого достоинства поклон
хозяйке и хозяину высокий, плотный мужчина лет пятидесяти.
Неточные совпадения
«Где
хозяин?» — «Нема». — «Как? совсем нету?» — «Совсим». — «А
хозяйка?» — «Побигла в слободку». — «Кто же мне отопрет дверь?» — сказал я, ударив в нее ногою. Дверь сама отворилась; из хаты повеяло сыростью. Я засветил серную спичку
и поднес ее к носу мальчика: она озарила два белые глаза. Он был слепой, совершенно слепой от природы. Он стоял передо мною неподвижно,
и я начал рассматривать черты его лица.
Ввечеру подавался на стол очень щегольской подсвечник из темной бронзы с тремя античными грациями, с перламутным щегольским щитом,
и рядом с ним ставился какой-то просто медный инвалид, хромой, свернувшийся на сторону
и весь в сале, хотя этого не замечал ни
хозяин, ни
хозяйка, ни слуги.
Так
и Чичикову заметилось все в тот вечер:
и эта малая, неприхотливо убранная комнатка,
и добродушное выраженье, воцарившееся в лице
хозяина,
и поданная Платонову трубка с янтарным мундштуком,
и дым, который он стал пускать в толстую морду Ярбу,
и фырканье Ярба,
и смех миловидной
хозяйки, прерываемый словами: «Полно, не мучь его», —
и веселые свечки,
и сверчок в углу,
и стеклянная дверь,
и весенняя ночь, которая оттоле на них глядела, облокотясь на вершины дерев, из чащи которых высвистывали весенние соловьи.
Хозяин,
и хозяйка,
и мамка — все побежали за одеколоном; со всех сторон принялись его вытирать.
Гость
и хозяин не успели помолчать двух минут, как дверь в гостиной отворилась
и вошла
хозяйка, дама весьма высокая, в чепце с лентами, перекрашенными домашнею краскою.