Неточные совпадения
От этих
ужасных слов шарахнулась вся толпа; у многих волосы стали дыбом, а молодая почти без
чувств упала на руки к своему отцу, который трясся и дрожал, как в злой лихорадке.
Вдруг ему послышалось, что вслед за ним прогремел
ужасный голос: «Да взыдет вечная клятва на главу изменника!» Волосы его стали дыбом, смертный холод пробежал по всем членам, в глазах потемнело, и он упал без
чувств в двух шагах от Волги, на краю утесистого берега, застроенного обширными сараями.
В спальне, в чистилке, стояла скамейка, покрытая простыней. Войдя, он видел и не видел дядьку Балдея, державшего руки за спиной. Двое других дядек Четуха и Куняев — спустили с него панталоны, сели Буланину на ноги и на голову. Он услышал затхлый запах солдатских штанов. Было
ужасное чувство, самое ужасное в этом истязании ребенка, — это сознание неотвратимости, непреклонности чужой воли. Оно было в тысячу раз страшнее, чем физическая боль…
Неточные совпадения
«И стыд и позор Алексея Александровича, и Сережи, и мой
ужасный стыд — всё спасается смертью. Умереть — и он будет раскаиваться, будет жалеть, будет любить, будет страдать за меня». С остановившеюся улыбкой сострадания к себе она сидела на кресле, снимая и надевая кольца с левой руки, живо с разных сторон представляя себе его
чувства после ее смерти.
Чувство это теперь было еще сильнее, чем прежде; еще менее, чем прежде, он чувствовал себя способным понять смысл смерти, и еще
ужаснее представлялась ему ее неизбежность; но теперь, благодаря близости жены,
чувство это не приводило его в отчаяние: он, несмотря на смерть, чувствовал необходимость жить и любить.
Ей хотелось поскорее уйти от тех
чувств, которые она испытывала в этом
ужасном доме.
Но между тем странное
чувство отравляло мою радость: мысль о злодее, обрызганном кровию стольких невинных жертв, и о казни, его ожидающей, тревожила меня поневоле: «Емеля, Емеля! — думал я с досадою, — зачем не наткнулся ты на штык или не подвернулся под картечь? Лучше ничего не мог бы ты придумать». Что прикажете делать? Мысль о нем неразлучна была во мне с мыслию о пощаде, данной мне им в одну из
ужасных минут его жизни, и об избавлении моей невесты из рук гнусного Швабрина.
— Вот явились люди иного строя мысли, они открывают пред нами таинственное безграничие нашей внутренней жизни, они обогащают мир
чувства, воображения. Возвышая человека над уродливой действительностью, они показывают ее более ничтожной, менее
ужасной, чем она кажется, когда стоишь на одном уровне с нею.