Неточные совпадения
— Не прогневайся, государь, а позволь слово молвить: не лучше ли нам переждать, как там все угомонится? Теперь в Москве житье
худое: поляки буянят, православные ропщут,
того и гляди, пойдет резня… Постой-ка, боярин, постой! Серко мой что-то храпит, да и твоя лошадь упирается, уж не овраг ли?..
— Ведет хлеб-соль с поляками, — подхватил стрелец. — Ну да,
тот самый! Какой он русский боярин!
хуже басурмана: мучит крестьян, разорил все свои отчины, забыл бога и даже — прости господи мое согрешение! — прибавил он, перекрестясь и посмотрев вокруг себя с ужасом, — и даже говорят, будто бы он… вымолвить страшно… ест по постам скоромное?
— Я повторяю еще, — сказал Юрий, не обращая никакого внимания на слова земского, — что вся Москва присягнула королевичу; он один может прекратить бедствие злосчастной нашей родины, и если сдержит свое обещание,
то я первый готов положить за него мою голову. Но
тот, — прибавил он, взглянув с презрением на земского, —
тот, кто радуется, что мы для спасения отечества должны были избрать себе царя среди иноплеменных,
тот не русский, не православный и даже —
хуже некрещеного татарина!
— Э, эх, батюшка Тимофей Федорович! — отвечала старушка, покачав головою. — С этих-то снадобьев, никак, ей
хуже сделалось. Воля твоя, боярин, гневайся на меня, если хочешь, а я стою в
том, что Анастасье Тимофеевне попритчилось недаром. Нет, отец мой, неспроста она хворать изволит.
— Хорошо, пошли за ним: пусть посмотрит Настеньку. Да скажи ему: если он ей пособит,
то просил бы у меня чего хочет; но если ей сделается
хуже,
то, даром что он колдун, не отворожится… запорю батогами!.. Ну, ступай, — продолжал боярин, вставая. — Через час, а может быть, и прежде, я приду к вам и взгляну сам на больную.
— Так-то лучше, боярин! — сказал Кирша. — Неволею из меня ничего не сделаешь; а за твою ласку я скажу тебе
то, чего силою ты век бы из меня не выпытал. Анастасью Тимофеевну испортили в Москве, и если она прежде шести месяцев и шести дней опять туда приедет,
то с нею сделается еще
хуже, и тогда прошу не погневаться, никто в целом свете ей не поможет.
Но всего страннее, что
тот же самый человек, который съест за один прием
то, чего какой-нибудь итальянец не скушает в целую неделю, в случае нужды готов удовольствоваться куском черного хлеба или небольшим сухарем и не поморщится, запивая его
плохой колодезной водою.
— Оно так, Тимофей Федорович; не
худо бы нам добраться до войска пана Хоткевича: если он будет победителем,
тем лучше для нас — и мы там были налицо; если ж, на беду, его поколотят…
— Да другого-то делать нечего, — продолжал Лесута, — в Москву теперь не проедешь. Вокруг ее идет такая каша, что упаси господи! и Трубецкой, и Пожарский, и Заруцкий, и проклятые шиши, — и, словом, весь русский сброд, ни дать ни взять, как саранча, загатил все дороги около Москвы. Я слышал, что и Гонсевский перебрался в стан к гетману Хоткевичу, а в Москве остался старшим пан Струся. О-ох, Юрий Дмитрич!
плохие времена, отец мой!
Того и гляди, придется пенять отцу и матери, зачем на свет родили!
— А как же? — продолжал Кирша. — Разве мы не изменники? Наши братья, такие же русские, как мы, льют кровь свою, а мы здесь стоим поджавши руки… По мне, уж честнее быть заодно с ляхами! А
то что мы? ни
то ни се —
хуже баб!
Те хоть бога молят за своих, а мы что? Эх, товарищи, видит бог, мы этого сраму век не переживем!
Но этого уже не могла вытерпеть Катерина Ивановна и немедленно, во всеуслышание, «отчеканила», что у Амалии Ивановны, может, никогда и фатера-то не было, а что просто Амалия Ивановна — петербургская пьяная чухонка и, наверно, где-нибудь прежде в кухарках жила, а пожалуй, и
того хуже.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. А черт его знает, что оно значит! Еще хорошо, если только мошенник, а может быть, и
того еще
хуже.
Конечно, если он ученику сделает такую рожу,
то оно еще ничего: может быть, оно там и нужно так, об этом я не могу судить; но вы посудите сами, если он сделает это посетителю, — это может быть очень
худо: господин ревизор или другой кто может принять это на свой счет.
«
Худа ты стала, Дарьюшка!» // — Не веретенце, друг! // Вот
то, чем больше вертится, // Пузатее становится, // А я как день-деньской…
Правдин. Когда же у вас могут быть счастливы одни только скоты,
то жене вашей от них и от вас будет
худой покой.
Скотинин.
Худой покой! ба! ба! ба! да разве светлиц у меня мало? Для нее одной отдам угольную с лежанкой. Друг ты мой сердешный! коли у меня теперь, ничего не видя, для каждой свинки клевок особливый,
то жене найду светелку.