Неточные совпадения
«Я буду не один, — продолжал я раскидывать, ходя как угорелый все эти последние дни
в Москве, — никогда теперь уже не буду один, как
в столько ужасных лет до сих пор: со мной будет моя идея, которой я никогда не изменю, даже и
в том
случае, если б они мне все там понравились, и дали мне счастье, и я прожил бы с ними хоть десять лет!» Вот это-то впечатление, замечу вперед, вот именно эта-то двойственность планов и целей моих, определившаяся еще
в Москве и которая не оставляла меня ни на один миг
в Петербурге (ибо не знаю, был ли такой день
в Петербурге, который бы я не ставил впереди моим окончательным сроком, чтобы порвать с ними и удалиться), — эта двойственность, говорю я, и была, кажется, одною из главнейших причин многих моих
неосторожностей, наделанных
в году, многих мерзостей, многих даже низостей и, уж разумеется, глупостей.
Языков рассказывал мне
случай, который служит тому убедительным доказательством: я уезжал
в отпуск
в деревню и, будучи на охоте, по
неосторожности прострелил себе руку; рана была довольно жестока, но при помощи хорошего доктора никакой опасностью не угрожала.
Князь Янтарный. Я мало что помирился с Алексеем Николаичем, но я стал благоговеть перед ним, и
в этом
случае не беру ничего другого, как мой собственный пример: я, как хотите это назовите, имел глупость,
неосторожность, но я, не зная человека, позволял себе говорить против него, и Алексей Николаич слышал это, конечно, потому что я говорил это всюду, говорил не только что при вас, но даже с вами. Вы, вероятно,
в это время были уже невестой его, и полагаю, что должны были передавать ему это.
— Простите меня, графиня, я не знал… Но при этих тяжелых обстоятельствах я должен говорить как врач. Я не могу ни
в каком
случае разрешить перевозить больного
в том состоянии,
в котором он находится. Вы и теперь сделали большую
неосторожность, которая может чрезвычайно осложнить состояние вашего мужа. Вы не найдете, конечно, поэтому странным, если я категорически запрещу вам доступ к этой постели и
в эту комнату до моего разрешения.
Степан Иванович был какой-то чистый турок. По отношению к своим многообразным привязанностям он совмещал
в себе все роды любви, от мимоходных
неосторожностей до привязанностей к одалискам и к первой султанше. Мимоходное, конечно, ни во что не ставилось и не подлежит счету; а роль первой султанши, разумеется, занимала его законная жена, которую он со своей стороны тоже, пожалуй, по-своему любил, и во всяком
случае уверял, будто очень ее „уважает“.