Неточные совпадения
Много прошло уже времени до теперешней минуты, когда я записываю все это прошлое, но до сих пор с такой
тяжелой, пронзительной тоской вспоминается мне это бледное, худенькое личико, эти пронзительные
долгие взгляды ее черных глаз, когда, бывало, мы оставались вдвоем, и она смотрит на меня с своей постели, смотрит, долго смотрит, как бы вызывая меня угадать, что у ней на уме; но видя, что я не угадываю и все в прежнем недоумении, тихо и как будто про себя улыбнется и вдруг ласково протянет мне свою горячую ручку с худенькими, высохшими пальчиками.
— Вы поняли, — продолжал он, — что, став женою Алеши, могли возбудить в нем впоследствии к себе ненависть, и у вас достало благородной гордости, чтоб сознать это и решиться… но — ведь не хвалить же я вас приехал. Я хотел только заявить перед вами, что никогда и нигде не найдете вы лучшего друга, как я. Я вам сочувствую и жалею вас. Во всем этом деле я принимал невольное участие, но — я исполнял свой
долг. Ваше прекрасное сердце поймет это и примирится с моим… А мне было
тяжелее вашего, поверьте!
Сам Каренин был по петербургской привычке на обеде с дамами во фраке и белом галстуке, и Степан Аркадьич по его лицу понял, что он приехал, только чтоб исполнить данное слово, и, присутствуя в этом обществе, совершал
тяжелый долг.
Тяжелый долг, отец, на сердце мне // Ты просьбою своею возлагаешь. // Их счастья быть свидетелем я должен! // О, лучше б тысяча смертей! Но если // Она еще нуждается во мне, // Я принимаю это униженье, // Я остаюсь. Во всем, о дон Альвар, // Клянусь тебе, и честь моя порукой.
Неточные совпадения
Во всяком случае, в видах предотвращения злонамеренных толкований, издатель считает
долгом оговориться, что весь его труд в настоящем случае заключается только в том, что он исправил
тяжелый и устарелый слог «Летописца» и имел надлежащий надзор за орфографией, нимало не касаясь самого содержания летописи. С первой минуты до последней издателя не покидал грозный образ Михаила Петровича Погодина, и это одно уже может служить ручательством, с каким почтительным трепетом он относился к своей задаче.
Княжна Варвара ласково и несколько покровительственно приняла Долли и тотчас же начала объяснять ей, что она поселилась у Анны потому, что всегда любила ее больше, чем ее сестра, Катерина Павловна, та самая, которая воспитывала Анну, и что теперь, когда все бросили Анну, она считала своим
долгом помочь ей в этом переходном, самом
тяжелом периоде.
Погода переменилась. Шел клочьями спорый снег и уже засыпал дорогу, и крышу, и деревья сада, и подъезд, и верх пролетки, и спину лошади. У англичанина был свой экипаж, и Нехлюдов велел кучеру англичанина ехать в острог, сел один в свою пролетку и с
тяжелым чувством исполнения неприятного
долга поехал за ним в мягкой, трудно катившейся по снегу пролетке.
Привалов забылся только к самому утру
тяжелым и беспокойным сном. Когда он проснулся, его первой мыслью было сейчас же идти к жене и переговорить с ней обо всем откровенно, не откладывая дела в
долгий ящик.
Что для других лишь обещание, то для нее вековечный,
тяжелый, угрюмый может быть, но неустанный
долг.