Неточные совпадения
Я не мистик; в предчувствия и гаданья
почти не верю; однако со мною, как, может быть, и со всеми, случилось в жизни несколько происшествий, довольно необъяснимых. Например, хоть этот старик: почему при тогдашней моей встрече с ним, я тотчас почувствовал,
что в тот же вечер со мной случится что-то не совсем обыденное? Впрочем, я был болен; а болезненные ощущения
почти всегда бывают обманчивы.
— Послушайте, — сказал я,
почти не зная, с
чего и начать, — не горюйте об Азорке. Пойдемте, я вас отвезу домой. Успокойтесь. Я сейчас схожу за извозчиком. Где вы живете?
Он выжил уже
почти год в изгнании, в известные сроки писал к отцу почтительные и благоразумные письма и наконец до того сжился с Васильевским,
что когда князь на лето сам приехал в деревню (о
чем заранее уведомил Ихменевых), то изгнанник сам стал просить отца позволить ему как можно долее остаться в Васильевском, уверяя,
что сельская жизнь — настоящее его назначение.
Уверяли,
что Николай Сергеич, разгадав характер молодого князя, имел намерение употребить все недостатки его в свою пользу;
что дочь его Наташа (которой уже было тогда семнадцать лет) сумела влюбить в себя двадцатилетнего юношу;
что и отец и мать этой любви покровительствовали, хотя и делали вид,
что ничего не замечают;
что хитрая и «безнравственная» Наташа околдовала, наконец, совершенно молодого человека, не видавшего в целый год, ее стараниями,
почти ни одной настоящей благородной девицы, которых так много зреет в почтенных домах соседних помещиков.
— Неужели ж ты так его полюбила? — вскричал я, с замиранием сердца смотря на нее и
почти сам не понимая,
что спрашиваю.
Полные небольшие пунцовые губы его, превосходно обрисованные,
почти всегда имели какую-то серьезную складку; тем неожиданнее и тем очаровательнее была вдруг появлявшаяся на них улыбка, до того наивная и простодушная,
что вы сами, вслед за ним, в каком бы вы ни были настроении духа, ощущали немедленную потребность, в ответ ему, точно так же как и он, улыбнуться.
Правда, я и сам знаю,
что я легкомыслен и
почти ни к
чему не способен; но, знаете ли, у меня третьего дня явилась удивительная мысль.
— Гм… это все твоя литература, Ваня! — вскричал он
почти со злобою, — довела до чердака, доведет и до кладбища! Говорил я тебе тогда, предрекал!.. А
что Б. все еще критику пишет?
Сначала она даже и при мне не решалась выражать желание увидеться с дочерью и
почти всегда после наших разговоров, когда, бывало, уже все у меня выспросит, считала необходимостью как-то сжаться передо мною и непременно подтвердить,
что хоть она и интересуется судьбою дочери, но все-таки Наташа такая преступница, которую и простить нельзя.
— Николай Сергеич! Неужели вам не жаль Анну Андреевну? Посмотрите,
что вы над ней делаете, — сказал я, не в силах удержаться и
почти с негодованием смотря на него. Но я только к огню подлил масла.
О том же,
что он может жениться на Наташе, князь, до самого последнего времени,
почти перестал заботиться.
Между нами уже давно было условлено, чтоб она ставила свечку на окно, если ей очень и непременно надо меня видеть, так
что если мне случалось проходить близко (а это случалось
почти каждый вечер), то я все-таки, по необыкновенному свету в окне, мог догадаться,
что меня ждут и
что я ей нужен.
— Надо кончить с этой жизнью. Я и звала тебя, чтоб выразить все, все,
что накопилось теперь и
что я скрывала от тебя до сих пор. — Она всегда так начинала со мной, поверяя мне свои тайные намерения, и всегда
почти выходило,
что все эти тайны я знал от нее же.
Мы тогда ехали к княгине; я давно уже слышал,
что она от старости
почти из ума выжила и вдобавок глухая, и ужасно любит собачонок.
Легкомыслие, детскость — в нем
почти еще те же, но в нем укрепились некоторые благородные внушения; он и начинает интересоваться не одними игрушками, а тем,
что возвышенно, благородно, честно.
— То-то я и говорю,
что он такой деликатный. А как хвалил тебя! Я ведь говорил тебе… говорил! Нет, он может все понимать и чувствовать! А про меня как про ребенка говорил; все-то они меня так
почитают! Да
что ж, я ведь и в самом деле такой.
— Господи Иисусе! — завопила фурия, — да ты кто таков навязался! Ты с ней пришел,
что ли? Да я сейчас к частному приставу! Да меня сам Андрон Тимофеич как благородную
почитает!
Что она, к тебе,
что ли, ходит? Кто такой? В чужой дом буянить пришел. Караул!
Ненавистью Митрошки к Архипову я хочу воспользоваться, потому
что имею свои причины; да и явился я здесь
почти по этой причине.
Она тихо, все еще продолжая ходить, спросила, почему я так поздно? Я рассказал ей вкратце все мои похождения, но она меня
почти и не слушала. Заметно было,
что она чем-то очень озабочена. «
Что нового?» — спросил я. «Нового ничего», — отвечала она, но с таким видом, по которому я тотчас догадался,
что новое у ней есть и
что она для того и ждала меня, чтоб рассказать это новое, но, по обыкновению своему, расскажет не сейчас, а когда я буду уходить. Так всегда у нас было. Я уж применился к ней и ждал.
— Послушай, Ваня, а ведь так всегда бывает,
что вот если сначала человек не понравится, то уж это
почти признак,
что он непременно понравится потом. По крайней мере, так всегда бывало со мною.
Елена же его поразила; она вырвала у него свою руку, когда он щупал ее пульс, и не хотела показать ему язык. На все вопросы его не отвечала ни слова, но все время только пристально смотрела на его огромный Станислав, качавшийся у него на шее. «У нее, верно, голова очень болит, — заметил старичок, — но только как она глядит!» Я не
почел за нужное ему рассказывать о Елене и отговорился тем,
что это длинная история.
Но зная,
что Наташа и Анна Андреевна могут измучиться, ожидая меня понапрасну, решился хоть Наташу уведомить по городской
почте письмом,
что сегодня у ней не буду.
Я отговорился и сказал ей
почти наотрез,
что, может быть, и завтра не приду и
что я собственно потому и забежал теперь, чтобы об этом предуведомить.
— Это нехорошее платье, — проговорила она,
почти задыхаясь от волнения. — Зачем вы сказали,
что это хорошее платье? Я не хочу его носить, — вскричала она вдруг, вскочив с места. — Я его изорву. Я не просила ее рядить меня. Она меня нарядила сама, насильно. Я уж разорвала одно платье, разорву и это, разорву! Разорву! Разорву!..
На Толкучем можно было очень дешево купить хорошенькое и простенькое платьице. Беда была в том,
что у меня в ту минуту
почти совсем не было денег. Но я еще накануне, ложась спать, решил отправиться сегодня в одно место, где была надежда достать их, и как раз приходилось идти в ту самую сторону, где Толкучий. Я взял шляпу. Елена пристально следила за мной, как будто чего-то ждала.
Со всем этим я воротился домой уже в час пополудни. Замок мой отпирался
почти неслышно, так
что Елена не сейчас услыхала,
что я воротился. Я заметил,
что она стояла у стола и перебирала мои книги и бумаги. Услышав же меня, она быстро захлопнула книгу, которую читала, и отошла от стола, вся покраснев. Я взглянул на эту книгу: это был мой первый роман, изданный отдельной книжкой и на заглавном листе которого выставлено было мое имя.
Так как вечером во вторник ваш отец сам просил Наташу сделать вам
честь быть вашей женою, вы же этой просьбе были рады,
чему я свидетелем, то, согласитесь сами, ваше поведение в настоящем случае несколько странно.
Я запечатал записку и оставил у него на столе. На вопрос мой слуга отвечал,
что Алексей Петрович
почти совсем не бывает дома и
что и теперь воротится не раньше, как ночью, перед рассветом.
Болезнь обыкновенно
почти совсем проходила в сутки,
что, впрочем, не мешало ей действовать в эти сутки сурово и круто.
Был уже
почти полдень. Первое,
что я увидел, это протянутые в углу, на снурке, занавесы, купленные мною вчера. Распорядилась Елена и отмежевала себе в комнате особый уголок. Она сидела перед печкой и кипятила чайник. Заметив,
что я проснулся, она весело улыбнулась и тотчас же подошла ко мне.
Все время, как я ее знал, она, несмотря на то,
что любила меня всем сердцем своим, самою светлою и ясною любовью,
почти наравне с своею умершею матерью, о которой даже не могла вспоминать без боли, — несмотря на то, она редко была со мной наружу и, кроме этого дня, редко чувствовала потребность говорить со мной о своем прошедшем; даже, напротив, как-то сурово таилась от меня.
Вы заранее
почти наизусть знали все,
что здесь случится, после того вечера, во вторник, и рассчитали все как по пальцам.
Я не оправдываюсь; замечу вам только,
что гнев и, главное, раздраженное самолюбие — еще не есть отсутствие благородства, а есть дело естественное, человеческое, и, признаюсь, повторяю вам, я ведь
почти вовсе не знал Ихменева и совершенно верил всем этим слухам насчет Алеши и его дочери, а следственно, мог поверить и умышленной краже денег…
— Третью. Про добродетель, мой юный питомец (вы мне позволите назвать вас этим сладким именем: кто знает, может быть, мои поучения пойдут и впрок)… Итак, мой питомец, про добродетель я уж сказал вам: «
чем добродетель добродетельнее, тем больше в ней эгоизма». Хочу вам рассказать на эту тему один премиленький анекдот: я любил однажды девушку и любил
почти искренно. Она даже многим для меня пожертвовала…
Он замолчал и пытливо, с той же злобой смотрел на меня, придерживая мою руку своей рукой, как бы боясь, чтоб я не ушел. Я уверен,
что в эту минуту он соображал и доискивался, откуда я могу знать это дело,
почти никому не известное, и нет ли во всем этом какой-нибудь опасности? Так продолжалось с минуту; но вдруг лицо его быстро изменилось; прежнее насмешливое, пьяно-веселое выражение появилось снова в его глазах. Он захохотал.
На четвертый день ее болезни я весь вечер и даже далеко за полночь просидел у Наташи. Нам было тогда о
чем говорить. Уходя же из дому, я сказал моей больной,
что ворочусь очень скоро, на
что и сам рассчитывал. Оставшись у Наташи
почти нечаянно, я был спокоен насчет Нелли: она оставалась не одна. С ней сидела Александра Семеновна, узнавшая от Маслобоева, зашедшего ко мне на минуту,
что Нелли больна и я в больших хлопотах и один-одинехонек. Боже мой, как захлопотала добренькая Александра Семеновна...
Случалось иногда, впрочем,
что она вдруг становилась на какой-нибудь час ко мне по-прежнему ласкова. Ласки ее, казалось, удвоивались в эти мгновения; чаще всего в эти же минуты она горько плакала. Но часы эти проходили скоро, и она впадала опять в прежнюю тоску и опять враждебно смотрела на меня, или капризилась, как при докторе, или вдруг, заметив,
что мне неприятна какая-нибудь ее новая шалость, начинала хохотать и всегда
почти кончала слезами.
Алеша довольно часто бывал у Наташи, но все на минутку; один раз только просидел у ней несколько часов сряду; но это было без меня. Входил он обыкновенно грустный, смотрел на нее робко и нежно; но Наташа так нежно, так ласково встречала его,
что он тотчас же все забывал и развеселялся. Ко мне он тоже начал ходить очень часто,
почти каждый день. Правда, он очень мучился, но не мог и минуты пробыть один с своей тоской и поминутно прибегал ко мне за утешением.
Анна Андреевна рассказывала мне,
что он воротился домой в таком волнении и расстройстве,
что даже слег. С ней был очень нежен, но на расспросы ее отвечал мало, и видно было,
что он чего-то ждал с лихорадочным нетерпением. На другое утро пришло по городской
почте письмо; прочтя его, он вскрикнул и схватил себя за голову. Анна Андреевна обмерла от страха. Но он тотчас же схватил шляпу, палку и выбежал вон.
— Видишь, Ваня: ведь я решила,
что я его не любила как ровню, так, как обыкновенно женщина любит мужчину. Я любила его как…
почти как мать. Мне даже кажется,
что совсем и не бывает на свете такой любви, чтоб оба друг друга любили как ровные, а? Как ты думаешь?
— Я знаю, Нелли,
что твою мать погубил злой человек, злой и безнравственный, но знаю тоже,
что она отца своего любила и
почитала, — с волнением произнес старик, продолжая гладить Нелли по головке и не стерпев, чтоб не бросить нам в эту минуту этот вызов. Легкая краска покрыла его бледные щеки; он старался не взглядывать на нас.
Он смекнул,
что литературе надо антрепренера, и смекнул очень вовремя,
честь ему и слава за это, антрепренерская, разумеется.
Я стал было ее уговаривать; сказал,
что у Ихменевых ее все так любят,
что ее за родную дочь
почитают.
Что все будут очень жалеть о ней.
Что у меня, напротив, ей тяжело будет жить и
что хоть я и очень ее люблю, но
что, нечего делать, расстаться надо.
Она разорвала все связи, все документы; плюнула на деньги, даже забыла,
что они не ее, а отцовы, и отказалась от них, как от грязи, как от пыли, чтоб подавить своего обманщика душевным величием, чтоб считать его своим вором и иметь право всю жизнь презирать его, и тут же, вероятно, сказала,
что бесчестием себе
почитает называться и женой его.