Никогда он
не взял в руки ни одной газеты, не произнес ни одного слова, ни одного звука; а только сидел, смотря перед собою во все глаза, но таким тупым, безжизненным взглядом, что можно было побиться об заклад, что он ничего не видит из всего окружающего и ничего не слышит.
Неточные совпадения
Старик
не двигался. Я
взял его за
руку;
рука упала, как мертвая. Я взглянул ему
в лицо, дотронулся до него — он был уже мертвый. Мне казалось, что все это происходит во сне.
Мне показалось, что горькая усмешка промелькнула на губах Наташи. Она подошла к фортепиано,
взяла шляпку и надела ее;
руки ее дрожали. Все движения ее были как будто бессознательны, точно она
не понимала, что делала. Отец и мать пристально
в нее всматривались.
— Какое! Что ты! Это только начало… и потому рассказал про княгиню, что, понимаешь, я через нее отца
в руки возьму, а главная моя история еще и
не начиналась.
Я поспешил ее обнадежить. Она замолчала,
взяла было своими горячими пальчиками мою
руку, но тотчас же отбросила ее, как будто опомнившись. «
Не может быть, чтоб она
в самом деле чувствовала ко мне такое отвращение, — подумал я. — Это ее манера, или… или просто бедняжка видела столько горя, что уж
не доверяет никому на свете».
Я
не понял, но спросить было некогда. Наташа вышла к князю с светлым лицом. Он все еще стоял со шляпой
в руках. Она весело перед ним извинилась,
взяла у него шляпу, сама придвинула ему стул, и мы втроем уселись кругом ее столика.
Мы вошли к Нелли; она лежала, скрыв лицо
в подушках, и плакала. Я стал перед ней на колени,
взял ее
руки и начал целовать их. Она вырвала у меня
руки и зарыдала еще сильнее. Я
не знал, что и говорить.
В эту минуту вошел старик Ихменев.
Я сказал уже, что Нелли
не любила старика еще с первого его посещения. Потом я заметил, что даже какая-то ненависть проглядывала
в лице ее, когда произносили при ней имя Ихменева. Старик начал дело тотчас же, без околичностей. Он прямо подошел к Нелли, которая все еще лежала, скрыв лицо свое
в подушках, и
взяв ее за
руку, спросил: хочет ли она перейти к нему жить вместо дочери?
Она вздрогнула, взглянула на меня, чашка выскользнула из ее
рук, упала на мостовую и разбилась. Нелли была бледна; но, взглянув на меня и уверившись, что я все видел и знаю, вдруг покраснела; этой краской сказывался нестерпимый, мучительный стыд. Я
взял ее за
руку и повел домой; идти было недалеко. Мы ни слова
не промолвили дорогою. Придя домой, я сел; Нелли стояла передо мной, задумчивая и смущенная, бледная по-прежнему, опустив
в землю глаза. Она
не могла смотреть на меня.
«Я сидела и слушала, — рассказывала мне Наташа, — но я сначала, право, как будто
не понимала его. Помню только, что пристально, пристально глядела на него. Он
взял мою
руку и начал пожимать ее
в своей. Это ему, кажется, было очень приятно. Я же до того была
не в себе, что и
не подумала вырвать у него
руку».
— Вот
в последний день, перед тем как ей умереть, перед вечером, мамаша подозвала меня к себе,
взяла меня за
руку и сказала: «Я сегодня умру, Нелли», хотела было еще говорить, но уж
не могла.
Теперь подумайте сами: если можно брать меч, чтобы убивать людей в субботу, то отчего
не взять в руки станок, чтобы вам не помирать с голоду в чужой стороне?» А! Я же вам говорю: это очень умный человек, этот Мозес.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая
рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат,
не такого рода! со мной
не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек
в мире
не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип,
возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это
не жаркое.
Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и
не любишь пропускать того, что плывет
в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «то советую тебе
взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже
не приехал и
не живет где-нибудь инкогнито…
Опять я испугалася, // Макара Федосеича // Я
не узнала: выбрился, // Надел ливрею шитую, //
Взял в руки булаву, // Как
не бывало лысины. // Смеется: — Что ты вздрогнула? — // «Устала я, родной!»
«А что? ему, чай, холодно, — // Сказал сурово Провушка, — //
В железном-то тазу?» // И
в руки взять ребеночка // Хотел. Дитя заплакало. // А мать кричит: —
Не тронь его! //
Не видишь? Он катается! // Ну, ну! пошел! Колясочка // Ведь это у него!..
Она
взяла его за
руку и,
не спуская глаз, смотрела на него, отыскивая
в мыслях, что бы сказать, чтоб удержать его.