— Гм! Посмотрим; проэкзаменуем и Коровкина. Но довольно, — заключил Фома, подымаясь с кресла. — Я не могу еще вас совершенно простить, полковник: обида была кровавая; но я помолюсь, и, может быть, Бог ниспошлет мир оскорбленному сердцу. Мы поговорим еще завтра об этом, а теперь позвольте уж мне уйти.
Я устал и ослаб…
Неточные совпадения
Ведь не подрядился же
я в самом деле тебе сказки рассказывать, да и язык
устал.
— А, Фома! — захлопотал дядя. — Ведь ты в самом деле
устал! Знаешь что? не хочешь ли подкрепиться, закусить чего-нибудь?
Я сейчас прикажу.
Наконец мы расстались.
Я обнял и благословил дядю. «Завтра, завтра, — повторял он, — все решится, — прежде чем ты встанешь, решится. Пойду к Фоме и поступлю с ним по-рыцарски, открою ему все, как родному брату, все изгибы сердца, всю внутренность. Прощай, Сережа. Ложись, ты
устал; а
я уж, верно, во всю ночь глаз не сомкну».
Он ушел.
Я тотчас же лег,
усталый и измученный донельзя. День был трудный. Нервы мои были расстроены, и, прежде чем заснуть,
я несколько раз вздрагивал и просыпался. Но как ни странны были мои впечатления при отходе ко сну, все-таки странность их почти ничего не значила перед оригинальностью моего пробуждения на другое утро.
Толстяк наконец явился,
усталый, полузадохшийся, с каплями пота на лбу, развязав галстух и сняв картуз. Молча и мрачно влез он в коляску, и в этот раз
я уступил ему свое место; по крайней мере он не сидел напротив Татьяны Ивановны, которая в продолжение всей этой сцены покатывалась со смеху, била в ладоши и во весь остальной путь не могла смотреть равнодушно на Степана Алексеевича. Он же, с своей стороны, до самого дома не промолвил ни единого слова и упорно смотрел, как вертелось заднее колесо коляски.
— Как я рада, что вы приехали, — сказала Бетси. —
Я устала и только что хотела выпить чашку чаю, пока они приедут. А вы бы пошли, — обратилась она к Тушкевичу, — с Машей попробовали бы крокет-гроунд там, где подстригли. Мы с вами успеем по душе поговорить за чаем, we’ll have а cosy chat, [приятно поболтаем,] не правда ли? — обратилась она к Анне с улыбкой, пожимая ее руку, державшую зонтик.
— Да мне все равно, — мрачно ответил Райский, — здесь…
я устал, хочу развлечься, теперь поеду в Петербург, а там в свое имение, в Р — ую губернию, а может быть, и за границу…
Однако
я устал идти пешком и уже не насильно лег в паланкин, но вдруг вскочил опять: подо мной что-то было: я лег на связку с бананами и раздавил их. Я хотел выбросить их, но проводники взяли, разделили поровну и съели.
Неточные совпадения
Опять
я испугалася, // Макара Федосеича //
Я не узнала: выбрился, // Надел ливрею шитую, // Взял в руки булаву, // Как не бывало лысины. // Смеется: — Что ты вздрогнула? — // «
Устала я, родной!»
Как в ноги губернаторше //
Я пала, как заплакала, // Как стала говорить, // Сказалась
усталь долгая, // Истома непомерная, // Упередилось времечко — // Пришла моя пора! // Спасибо губернаторше, // Елене Александровне, //
Я столько благодарна ей, // Как матери родной! // Сама крестила мальчика // И имя Лиодорушка — // Младенцу избрала…
— Нет,
я думаю, княгиня
устала, и лошади ее не интересуют, — сказал Вронский Анне, предложившей пройти до конного завода, где Свияжский хотел видеть нового жеребца. — Вы подите, а
я провожу княгиню домой, и мы поговорим, — сказал он, — если вам приятно, — обратился он к ней.
—
Я очень рад, поедем. А вы охотились уже нынешний год? — сказал Левин Весловскому, внимательно оглядывая его ногу, но с притворною приятностью, которую так знала в нем Кити и которая так не шла ему. — Дупелей не знаю найдем ли, а бекасов много. Только надо ехать рано. Вы не
устанете? Ты не
устал, Стива?
—
Я начинаю
уставать от напрасного ломания копий за правду и иногда совсем развинчиваюсь.