Петр Петрович несколько секунд смотрел на него с бледным и искривленным от злости лицом; затем повернулся, вышел, и, уж конечно, редко кто-нибудь уносил на кого в своем сердце столько злобной ненависти, как этот человек на Раскольникова. Его, и его одного, он обвинял во всем. Замечательно, что, уже спускаясь с лестницы, он все еще воображал, что дело еще, может быть, совсем не потеряно и,
что касается одних дам, даже «весьма и весьма» поправимое.
— Я думаю, что у него очень хорошая мысль, — ответил он. — О фирме, разумеется, мечтать заранее не надо, но пять-шесть книг действительно можно издать с несомненным успехом. Я и сам знаю одно сочинение, которое непременно пойдет. А
что касается до того, что он сумеет повести дело, так в этом нет и сомнения: дело смыслит… Впрочем, будет еще время вам сговориться…
Катерина Ивановна, которая действительно была расстроена и очень устала и которой уже совсем надоели поминки, тотчас же «отрезала» Амалии Ивановне, что та «мелет вздор» и ничего не понимает; что заботы об ди веше дело кастелянши, а не директрисы благородного пансиона; а
что касается до чтения романов, так уж это просто даже неприличности, и что она просит ее замолчать.
Неточные совпадения
Мебель соответствовала помещению: было три старых стула, не совсем исправных, крашеный стол в углу, на котором лежало несколько тетрадей и книг; уже по тому одному, как они были запылены, видно было,
что до них давно уже не
касалась ничья рука; и, наконец, неуклюжая большая софа, занимавшая чуть не всю стену и половину ширины всей комнаты, когда-то обитая ситцем, но теперь в лохмотьях, и служившая постелью Раскольникову.
Что же
касается петли, то это была очень ловкая его собственная выдумка: петля назначалась для топора.
Что же
касается до того, где достать топор, то эта мелочь его нисколько не беспокоила, потому
что не было ничего легче.
Что же
касается пышной дамы, то вначале она так и затрепетала от грома и молнии; но странное дело:
чем многочисленнее и крепче становились ругательства, тем вид ее становился любезнее, тем очаровательнее делалась ее улыбка, обращенная к грозному поручику. Она семенила на месте и беспрерывно приседала, с нетерпением выжидая,
что наконец-то и ей позволят ввернуть свое слово, и дождалась.
— Все эти чувствительные подробности, милостисдарь, до нас не
касаются, — нагло отрезал Илья Петрович, — вы должны дать отзыв и обязательство, а
что вы там изволили быть влюблены и все эти трагические места, до этого нам совсем дела нет.
Что же
касается до моего деления людей на обыкновенных и необыкновенных, то я согласен,
что оно несколько произвольно, но ведь я же на точных цифрах и не настаиваю.
— Мне кажется, особенно тревожиться нечего, ни вам, ни Авдотье Романовне, конечно, если сами не пожелаете входить в какие бы то ни было с ним отношения.
Что до меня
касается, я слежу и теперь разыскиваю, где он остановился…
Что же до меня
касается, то я твердо уверен,
что этот человек несомненно исчезнет опять в долговом отделении.
— Извините, сударь, — дрожа со злости, ответил Лужин, — в письме моем я распространился о ваших качествах и поступках единственно в исполнении тем самым просьбы вашей сестрицы и мамаши описать им: как я вас нашел и какое вы на меня произвели впечатление?
Что же
касается до означенного в письме моем, то найдите хоть строчку несправедливую, то есть
что вы не истратили денег и
что в семействе том, хотя бы и несчастном, не находилось недостойных лиц?
Что же
касается до Софьи Семеновны лично, то в настоящее время я смотрю на ее действия как на энергический и олицетворенный протест против устройства общества и глубоко уважаю ее за это; даже радуюсь, на нее глядя!
Что же
касается до Петра Петровича, то я всегда была в нем уверена, — продолжала Катерина Ивановна Раскольникову, — и уж, конечно, он не похож… — резко и громко и с чрезвычайно строгим видом обратилась она к Амалии Ивановне, отчего та даже оробела, — не похож на тех ваших расфуфыренных шлепохвостниц, которых у папеньки в кухарки на кухню не взяли бы, а покойник муж, уж конечно, им бы честь сделал, принимая их, и то разве только по неистощимой своей доброте.
Что же
касалось во всем этом сестры, то Раскольников оставался все-таки убежден наверно,
что Свидригайлов не оставит ее в покое.
— Нечего и говорить,
что вы храбрая девушка. Ей-богу, я думал,
что вы попросите господина Разумихина сопровождать вас сюда. Но его ни с вами, ни кругом вас не было, я таки смотрел: это отважно, хотели, значит, пощадить Родиона Романыча. Впрочем, в вас все божественно…
Что же
касается до вашего брата, то
что я вам скажу? Вы сейчас его видели сами. Каков?
Что же
касается до сестриц и до братца вашего, то они действительно пристроены, и деньги, причитающиеся им, выданы мною на каждого, под расписки, куда следует, в верные руки.
Что же
касается до будущей карьеры его, то она тоже казалась ей несомненною и блестящею, когда пройдут некоторые враждебные обстоятельства; уверяла Разумихина,
что сын ее будет со временем даже человеком государственным,
что доказывает его статья и его блестящий литературный талант.
Неточные совпадения
Что же
касается до мер строгости, то они всякому, даже не бывшему в кадетских корпусах, довольно известны.
Во всяком случае, в видах предотвращения злонамеренных толкований, издатель считает долгом оговориться,
что весь его труд в настоящем случае заключается только в том,
что он исправил тяжелый и устарелый слог «Летописца» и имел надлежащий надзор за орфографией, нимало не
касаясь самого содержания летописи. С первой минуты до последней издателя не покидал грозный образ Михаила Петровича Погодина, и это одно уже может служить ручательством, с каким почтительным трепетом он относился к своей задаче.
Обращением этим к жене он давал чувствовать Вронскому,
что желает остаться один и, повернувшись к нему,
коснулся шляпы; но Вронский обратился к Анне Аркадьевне:
—
Что же
касается до того,
что тебе это не нравится, то извини меня, — это наша русская лень и барство, а я уверен,
что у тебя это временное заблуждение, и пройдет.
— Я только хочу сказать,
что те права, которые меня… мой интерес затрагивают, я буду всегда защищать всеми силами;
что когда у нас, у студентов, делали обыск и читали наши письма жандармы, я готов всеми силами защищать эти права, защищать мои права образования, свободы. Я понимаю военную повинность, которая затрагивает судьбу моих детей, братьев и меня самого; я готов обсуждать то,
что меня
касается; но судить, куда распределить сорок тысяч земских денег, или Алешу-дурачка судить, — я не понимаю и не могу.