Неточные совпадения
Мармеладов
остановился, хотел
было улыбнуться, но вдруг подбородок его запрыгал. Он, впрочем, удержался. Этот кабак, развращенный вид, пять ночей
на сенных барках и штоф, а вместе с тем эта болезненная любовь к жене и семье сбивали его слушателя с толку. Раскольников слушал напряженно, но с ощущением болезненным. Он досадовал, что зашел сюда.
И, однако ж, в стороне, шагах в пятнадцати,
на краю бульвара,
остановился один господин, которому, по всему видно
было, очень бы хотелось тоже подойти к девочке с какими-то целями.
Раскольников говорил громко и указывал
на него прямо рукой. Тот услышал и хотел
было опять рассердиться, но одумался и ограничился одним презрительным взглядом. Затем медленно отошел еще шагов десять и опять
остановился.
У него
был еще складной садовый ножик; но
на нож, и особенно
на свои силы, он не надеялся, а потому и
остановился на топоре окончательно.
Вдруг послышалось, что в комнате, где
была старуха, ходят. Он
остановился и притих, как мертвый. Но все
было тихо, стало
быть померещилось. Вдруг явственно послышался легкий крик или как будто кто-то тихо и отрывисто простонал и замолчал. Затем опять мертвая тишина, с минуту или с две. Он сидел
на корточках у сундука и ждал, едва переводя дух, но вдруг вскочил, схватил топор и выбежал из спальни.
Но и подумать нельзя
было исполнить намерение: или плоты стояли у самых сходов, и
на них прачки мыли белье, или лодки
были причалены, и везде люди так и кишат, да и отовсюду с набережных, со всех сторон, можно видеть, заметить: подозрительно, что человек нарочно сошел,
остановился и что-то в воду бросает.
Когда он ходил в университет, то обыкновенно, — чаще всего, возвращаясь домой, — случалось ему, может
быть, раз сто,
останавливаться именно
на этом же самом месте, пристально вглядываться в эту действительно великолепную панораму и каждый раз почти удивляться одному неясному и неразрешимому своему впечатлению.
Раскольников пошел прямо и вышел к тому углу
на Сенной, где торговали мещанин и баба, разговаривавшие тогда с Лизаветой; но их теперь не
было. Узнав место, он
остановился, огляделся и обратился к молодому парню в красной рубахе, зевавшему у входа в мучной лабаз.
В контору надо
было идти все прямо и при втором повороте взять влево: она
была тут в двух шагах. Но, дойдя до первого поворота, он
остановился, подумал, поворотил в переулок и пошел обходом, через две улицы, — может
быть, безо всякой цели, а может
быть, чтобы хоть минуту еще протянуть и выиграть время. Он шел и смотрел в землю. Вдруг как будто кто шепнул ему что-то
на ухо. Он поднял голову и увидал, что стоит у тогодома, у самых ворот. С того вечера он здесь не
был и мимо не проходил.
— Родя, что ты! Ты, верно… ты не хочешь сказать, — начала
было в испуге Пульхерия Александровна, но
остановилась, смотря
на Дуню.
Она
было остановилась, быстро подняла
было на негоглаза, но поскорей пересилила себя и стала читать далее. Раскольников сидел и слушал неподвижно, не оборачиваясь, облокотясь
на стол и смотря в сторону. Дочли до 32-го стиха.
Порфирий Петрович несколько мгновений стоял, как бы вдумываясь, но вдруг опять вспорхнулся и замахал руками
на непрошеных свидетелей. Те мигом скрылись, и дверь притворилась. Затем он поглядел
на стоявшего в углу Раскольникова, дико смотревшего
на Николая, и направился
было к нему, но вдруг
остановился, посмотрел
на него, перевел тотчас же свой взгляд
на Николая, потом опять
на Раскольникова, потом опять
на Николая и вдруг, как бы увлеченный, опять набросился
на Николая.
Человек
остановился на пороге, посмотрел молча
на Раскольникова и ступил шаг в комнату. Он
был точь-в-точь как и вчера, такая же фигура, так же одет, но в лице и во взгляде его произошло сильное изменение: он смотрел теперь как-то пригорюнившись и, постояв немного, глубоко вздохнул. Недоставало только, чтоб он приложил при этом ладонь к щеке, а голову скривил
на сторону, чтоб уж совершенно походить
на бабу.
Согласитесь сами, что, припоминая ваше смущение, торопливость уйти и то, что вы держали руки, некоторое время,
на столе; взяв, наконец, в соображение общественное положение ваше и сопряженные с ним привычки, я, так сказать, с ужасом, и даже против воли моей, принужден
был остановиться на подозрении, — конечно, жестоком, но — справедливом-с!
В раздумье
остановился он перед дверью с странным вопросом: «Надо ли сказывать, кто убил Лизавету?» Вопрос
был странный, потому что он вдруг, в то же время, почувствовал, что не только нельзя не сказать, но даже и отдалить эту минуту, хотя
на время, невозможно.
— Вообразите, я
был у вас, ищу вас. Вообразите, она исполнила свое намерение и детей увела! Мы с Софьей Семеновной насилу их отыскали. Сама бьет в сковороду, детей заставляет плясать. Дети плачут.
Останавливаются на перекрестках и у лавочек. За ними глупый народ бежит. Пойдемте.
Перебиваете вы всё меня, а мы… видите ли, мы здесь
остановились, Родион Романыч, чтобы выбрать что
петь, — такое, чтоб и Коле можно
было протанцевать… потому все это у нас, можете представить, без приготовления; надо сговориться, так чтобы все совершенно прорепетировать, а потом мы отправимся
на Невский, где гораздо больше людей высшего общества и нас тотчас заметят: Леня знает «Хуторок»…
Особенно тревожил его Свидригайлов: можно даже
было сказать, что он как будто
остановился на Свидригайлове.
Он повстречался с нею при входе
на мост, но прошел мимо, не рассмотрев ее. Дунечка еще никогда не встречала его таким
на улице и
была поражена до испуга. Она
остановилась и не знала: окликнуть его или нет? Вдруг она заметила поспешно подходящего со стороны Сенной Свидригайлова.
Дунечка
остановилась было на пороге, не понимая, для чего ее приглашают смотреть, но Свидригайлов поспешил с разъяснением...
«Чем, чем, — думал он, — моя мысль
была глупее других мыслей и теорий, роящихся и сталкивающихся одна с другой
на свете, с тех пор как этот свет стоит? Стоит только посмотреть
на дело совершенно независимым, широким и избавленным от обыденных влияний взглядом, и тогда, конечно, моя мысль окажется вовсе не так… странною. О отрицатели и мудрецы в пятачок серебра, зачем вы
останавливаетесь на полдороге!
Там
была свобода и жили другие люди, совсем непохожие
на здешних, там как бы самое время
остановилось, точно не прошли еще века Авраама и стад его.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут пишет он мне в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька, что состояние мое
было весьма печальное, но, уповая
на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (
Останавливается.)Я ничего не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
Мы идем, идем — //
Остановимся, //
На леса, луга // Полюбуемся. // Полюбуемся // Да послушаем, // Как шумят-бегут // Воды вешние, // Как поет-звенит // Жавороночек! // Мы стоим, глядим… // Очи встретятся — // Усмехнемся мы, // Усмехнется нам // Лиодорушка.
Таким образом оказывалось, что Бородавкин
поспел как раз кстати, чтобы спасти погибавшую цивилизацию. Страсть строить
на"песце"
была доведена в нем почти до исступления. Дни и ночи он все выдумывал, что бы такое выстроить, чтобы оно вдруг, по выстройке, грохнулось и наполнило вселенную пылью и мусором. И так думал и этак, но настоящим манером додуматься все-таки не мог. Наконец, за недостатком оригинальных мыслей,
остановился на том, что буквально пошел по стопам своего знаменитого предшественника.
Потом
остановились на мысли, что
будет произведена повсеместная «выемка», и стали готовиться к ней: прятали книги, письма, лоскутки бумаги, деньги и даже иконы — одним словом, все, в чем можно
было усмотреть какое-нибудь «оказательство».
Видно
было, как внутри метался и бегал человек, как он рвал
на себе рубашку, царапал ногтями грудь, как он вдруг
останавливался и весь вытягивался, словно вдыхал.