Неточные совпадения
Не то чтоб он был так труслив и забит,
совсем даже напротив; но с некоторого времени он был в раздражительном и напряженном состоянии, похожем на ипохондрию.
Насущными делами своими он
совсем перестал и
не хотел заниматься.
В эту же минуту он и сам сознавал, что мысли его порою мешаются и что он очень слаб: второй день, как уж он почти
совсем ничего
не ел.
Но
не стыд, а
совсем другое чувство, похожее даже на испуг, охватило его.
Ни словечка при этом
не вымолвила, хоть бы взглянула, а взяла только наш большой драдедамовый [Драдедам — тонкое (дамское) сукно.] зеленый платок (общий такой у нас платок есть, драдедамовый), накрыла им
совсем голову и лицо и легла на кровать лицом к стенке, только плечики да тело все вздрагивают…
Платьев-то нет у ней никаких… то есть никаких-с, а тут точно в гости собралась, приоделась, и
не то чтобы что-нибудь, а так, из ничего всё сделать сумеют: причешутся, воротничок там какой-нибудь чистенький, нарукавнички, ан
совсем другая особа выходит, и помолодела и похорошела.
Вдруг он вздрогнул: одна, тоже вчерашняя, мысль опять пронеслась в его голове. Но вздрогнул он
не оттого, что пронеслась эта мысль. Он ведь знал, он предчувствовал, что она непременно «пронесется», и уже ждал ее; да и мысль эта была
совсем не вчерашняя. Но разница была в том, что месяц назад, и даже вчера еще, она была только мечтой, а теперь… теперь явилась вдруг
не мечтой, а в каком-то новом, грозном и
совсем незнакомом ему виде, и он вдруг сам сознал это… Ему стукнуло в голову, и потемнело в глазах.
— Вот, смотрите,
совсем пьяная, сейчас шла по бульвару: кто ее знает, из каких, а
не похоже, чтоб по ремеслу.
Пить он мог до бесконечности, но мог и
совсем не пить; иногда проказил даже непозволительно, но мог и
совсем не проказить.
Однажды он целую зиму
совсем не топил своей комнаты и утверждал, что это даже приятнее, потому что в холоде лучше спится.
Подле бабушкиной могилы, на которой была плита, была и маленькая могилка его меньшого брата, умершего шести месяцев и которого он тоже
совсем не знал и
не мог помнить: но ему сказали, что у него был маленький брат, и он каждый раз, как посещал кладбище, религиозно и почтительно крестился над могилкой, кланялся ей и целовал ее.
Именно: он никак
не мог понять и объяснить себе, почему он, усталый, измученный, которому было бы всего выгоднее возвратиться домой самым кратчайшим и прямым путем, воротился домой через Сенную площадь, на которую ему было
совсем лишнее идти.
— Эк ведь вам Алена-то Ивановна страху задала! — затараторила жена торговца, бойкая бабенка. — Посмотрю я на вас, совсем-то вы как ребенок малый. И сестра она вам
не родная, а сведенная, а вот какую волю взяла.
Почти рядом с ним на другом столике сидел студент, которого он
совсем не знал и
не помнил, и молодой офицер.
— Да, смуглая такая, точно солдат переряженный, но знаешь,
совсем не урод. У нее такое доброе лицо и глаза. Очень даже. Доказательство — многим нравится. Тихая такая, кроткая, безответная, согласная, на все согласная. А улыбка у ней даже очень хороша.
Окончательным своим решением он продолжал всего менее верить, и когда пробил час, все вышло
совсем не так, а как-то нечаянно, даже почти неожиданно.
Он шел дорогой тихо и степенно,
не торопясь, чтобы
не подать каких подозрений. Мало глядел он на прохожих, даже старался
совсем не глядеть на лица и быть как можно неприметнее. Тут вспомнилась ему его шляпа. «Боже мой! И деньги были третьего дня, и
не мог переменить на фуражку!» Проклятие вырвалось из души его.
Но он
не очень теперь боялся, даже
не боялся
совсем.
— Нет, лучше
совсем ничего
не думать!»
Переведя дух и прижав рукой стукавшее сердце, тут же нащупав и оправив еще раз топор, он стал осторожно и тихо подниматься на лестницу, поминутно прислушиваясь. Но и лестница на ту пору стояла
совсем пустая; все двери были заперты; никого-то
не встретилось. Во втором этаже одна пустая квартира была, правда, растворена настежь, и в ней работали маляры, но те и
не поглядели. Он постоял, подумал и пошел дальше. «Конечно, было бы лучше, если б их здесь
совсем не было, но… над ними еще два этажа».
Стараясь развязать снурок и оборотясь к окну, к свету (все окна у ней были заперты, несмотря на духоту), она на несколько секунд
совсем его оставила и стала к нему задом. Он расстегнул пальто и высвободил топор из петли, но еще
не вынул
совсем, а только придерживал правою рукой под одеждой. Руки его были ужасно слабы; самому ему слышалось, как они, с каждым мгновением, все более немели и деревенели. Он боялся, что выпустит и уронит топор… вдруг голова его как бы закружилась.
Ни одного мига нельзя было терять более. Он вынул топор
совсем, взмахнул его обеими руками, едва себя чувствуя, и почти без усилия, почти машинально, опустил на голову обухом. Силы его тут как бы
не было. Но как только он раз опустил топор, тут и родилась в нем сила.
Он плохо теперь помнил себя; чем дальше, тем хуже. Он помнил, однако, как вдруг, выйдя на канаву, испугался, что мало народу и что тут приметнее, и хотел было поворотить назад в переулок. Несмотря на то, что чуть
не падал, он все-таки сделал крюку и пришел домой с другой
совсем стороны.
Не в полной памяти прошел он и в ворота своего дома; по крайней мере, он уже прошел на лестницу и тогда только вспомнил о топоре. А между тем предстояла очень важная задача: положить его обратно, и как можно незаметнее. Конечно, он уже
не в силах был сообразить, что, может быть, гораздо лучше было бы ему
совсем не класть топора на прежнее место, а подбросить его, хотя потом, куда-нибудь на чужой двор.
«Стало быть,
не оставил же еще
совсем разум, стало быть, есть же соображение и память, коли сам спохватился и догадался! — подумал он с торжеством, глубоко и радостно вздохнув всею грудью, — просто слабосилие лихорадочное, бред на минуту», — и он вырвал всю подкладку из левого кармана панталон.
— Никак,
совсем разболелся? — заметила Настасья,
не спускавшая с него глаз. Дворник тоже на минуту обернул голову. — Со вчерашнего дня в жару, — прибавила она.
Он старался прицепиться к чему-нибудь и о чем бы нибудь думать, о совершенно постороннем, но это
совсем не удавалось.
— Все эти чувствительные подробности, милостисдарь, до нас
не касаются, — нагло отрезал Илья Петрович, — вы должны дать отзыв и обязательство, а что вы там изволили быть влюблены и все эти трагические места, до этого нам
совсем дела нет.
«А черт возьми это все! — подумал он вдруг в припадке неистощимой злобы. — Ну началось, так и началось, черт с ней и с новою жизнию! Как это, господи, глупо!.. А сколько я налгал и наподличал сегодня! Как мерзко лебезил и заигрывал давеча с сквернейшим Ильей Петровичем! А впрочем, вздор и это! Наплевать мне на них на всех, да и на то, что я лебезил и заигрывал!
Совсем не то!
Совсем не то!..»
Да, это так; это все так. Он, впрочем, это и прежде знал, и
совсем это
не новый вопрос для него; и когда ночью решено было в воду кинуть, то решено было безо всякого колебания и возражения, а так, как будто так тому и следует быть, как будто иначе и быть невозможно… Да, он это все знал и все помнил; да чуть ли это уже вчера
не было так решено, в ту самую минуту, когда он над сундуком сидел и футляры из него таскал… А ведь так!..
А ну как
совсем и
не выздоровлю?
—
Не надо, — сказал он, — я пришел… вот что: у меня уроков никаких… я хотел было… впрочем, мне
совсем не надо уроков…
— Ну, слушай: я к тебе пришел, потому что, кроме тебя, никого
не знаю, кто бы помог… начать… потому что ты всех их добрее, то есть умнее, и обсудить можешь… А теперь я вижу, что ничего мне
не надо, слышишь,
совсем ничего… ничьих услуг и участий… Я сам… один… Ну и довольно! Оставьте меня в покое!
Он, однако ж,
не то чтоб уж был
совсем в беспамятстве во все время болезни: это было лихорадочное состояние, с бредом и полусознанием.
Но кстати о глупости: как ты думаешь, ведь Прасковья Павловна
совсем, брат,
не так глупа, как с первого взгляда можно предположить, а?
— Пашенькой зовет! Ах ты рожа хитростная! — проговорила ему вслед Настасья; затем отворила дверь и стала подслушивать, но
не вытерпела и сама побежала вниз. Очень уж ей интересно было узнать, о чем он говорит там с хозяйкой; да и вообще видно было, что она
совсем очарована Разумихиным.
— Гм! — сказал тот, — забыл! Мне еще давеча мерещилось, что ты все еще
не в своем… Теперь со сна-то поправился… Право,
совсем лучше смотришь. Молодец! Ну да к делу! Вот сейчас припомнишь. Смотри-ка сюда, милый человек.
Но Раскольников, ожидавший чего-то
совсем другого, тупо и задумчиво посмотрел на него и ничего
не ответил, как будто имя Петра Петровича слышал он решительно в первый раз.
— Я люблю, — продолжал Раскольников, но с таким видом, как будто вовсе
не об уличном пении говорил, — я люблю, как поют под шарманку в холодный, темный и сырой осенний вечер, непременно в сырой, когда у всех прохожих бледно-зеленые и больные лица; или, еще лучше, когда снег мокрый падает,
совсем прямо, без ветру, знаете? а сквозь него фонари с газом блистают…
—
Совсем нет! Теперь больше, чем когда-нибудь,
не верю! — торопливо сказал Заметов.
Это ночное мытье производилось самою Катериной Ивановной, собственноручно, по крайней мере два раза в неделю, а иногда и чаще, ибо дошли до того, что переменного белья уже
совсем почти
не было, и было у каждого члена семейства по одному только экземпляру, а Катерина Ивановна
не могла выносить нечистоты и лучше соглашалась мучить себя по ночам и
не по силам, когда все спят, чтоб успеть к утру просушить мокрое белье на протянутой веревке и подать чистое, чем видеть грязь в доме.
— Говорил, но это
не то,
совсем не то.
— Ах, Дунечка, бог его знает, придет ли! И как я могла решиться оставить Родю!.. И
совсем,
совсем не так воображала его найти! Как он был суров, точно он нам
не рад…
— Ну нет, брат,
совсем не тоже. Я о глупостях
не мечтаю.
— Ничего, ничего, ровно ничего этого нет! Да она и
не такая
совсем; к ней было Чебаров…
— Ах, боже мой, ведь я
совсем,
совсем не таким его ожидала встретить, Дмитрий Прокофьич.
Будь Авдотья Романовна одета как королева, то, кажется, он бы ее
совсем не боялся; теперь же, может именно потому, что она так бедно одета и что он заметил всю эту скаредную обстановку, в сердце его вселился страх, и он стал бояться за каждое слово свое, за каждый жест, что было, конечно, стеснительно для человека и без того себе
не доверявшего.
Да недалеко ходить: известно ли вам, как он, полтора года назад, меня изумил, потряс и чуть
совсем не уморил, когда вздумал было жениться на этой, как ее, — на дочери этой Зарницыной, хозяйки его?
Узнал я только, что брак этот,
совсем уж слаженный и
не состоявшийся лишь за смертию невесты, был самой госпоже Зарницыной очень
не по душе…