Неточные совпадения
В то время он и сам еще
не верил этим мечтам своим и только раздражал
себя их безобразною, но соблазнительною дерзостью.
Теперь же, месяц спустя, он уже начинал смотреть иначе и, несмотря на все поддразнивающие монологи о собственном бессилии и нерешимости, «безобразную» мечту как-то даже поневоле привык считать уже предприятием, хотя все еще сам
себе не верил.
— Ты
не поверишь, ты и вообразить
себе не можешь, Поленька, — говорила она, ходя по комнате, — до какой степени мы весело и пышно жили в доме у папеньки и как этот пьяница погубил меня и вас всех погубит!
Петр Петрович, кажется, совсем
не ожидал такого конца. Он слишком надеялся на
себя, на власть свою и на беспомощность своих жертв.
Не поверил и теперь. Он побледнел, и губы его затряслись.
Дух у него захватило, и он
не докончил. Он слушал в невыразимом волнении, как человек, насквозь его раскусивший, от самого
себя отрекался. Он боялся
поверить и
не верил. В двусмысленных еще словах он жадно искал и ловил чего-нибудь более точного и окончательного.
— Потому что, как я уж и объявил давеча, считаю
себя обязанным вам объяснением.
Не хочу, чтобы вы меня за изверга почитали, тем паче что искренно к вам расположен,
верьте не верьте. Вследствие чего, в-третьих, и пришел к вам с открытым и прямым предложением — учинить явку с повинною. Это вам будет бесчисленно выгоднее, да и мне тоже выгоднее, — потому с плеч долой. Ну что, откровенно или нет с моей стороны?
— Ведь какая складка у всего этого народа! — захохотал Свидригайлов, —
не сознается, хоть бы даже внутри и
верил чуду! Ведь уж сами говорите, что «может быть» только случай. И какие здесь всё трусишки насчет своего собственного мнения, вы представить
себе не можете, Родион Романыч! Я
не про вас. Вы имеете собственное мнение и
не струсили иметь его. Тем-то вы и завлекли мое любопытство.
Варвара указала глазами на крышу флигеля; там, над покрасневшей в лучах заката трубою, едва заметно курчавились какие-то серебряные струйки. Самгин сердился на себя за то, что не умеет отвлечь внимание в сторону от этой дурацкой трубы. И — не следовало спрашивать о матери. Он вообще был недоволен собою, не узнавал себя и даже как бы
не верил себе. Мог ли он несколько месяцев тому назад представить, что для него окажется возможным и приятным такое чувство к Варваре, которое он испытывает сейчас?
Маслова не могла расслышать того, что говорил Нехлюдов, но выражение его лица в то время как он говорил, вдруг напомнило ей его. Но она
не поверила себе. Улыбка однако исчезла с ее лица, и лоб стал страдальчески морщиться.
О, она поминутно в исступлении кричит, что не признаёт за собой вины, что она жертва людей, жертва развратника и злодея; но что бы она вам ни говорила, знайте, что она сама, первая,
не верит себе и что она всею совестью своею верит, напротив, что она… сама виновна.
И Кавказ, война, солдаты, офицеры, пьяный и добродушный храбрец майор Петров — все это казалось ему так хорошо, что он иногда
не верил себе, что он не в Петербурге, не в накуренных комнатах загибает углы и понтирует, ненавидя банкомета и чувствуя давящую боль в голове, а здесь, в этом чудном краю, среди молодцов-кавказцев.
Неточные совпадения
Стародум.
Поверь мне, всякий найдет в
себе довольно сил, чтоб быть добродетельну. Надобно захотеть решительно, а там всего будет легче
не делать того, за что б совесть угрызала.
Стародум. Благодарение Богу, что человечество найти защиту может!
Поверь мне, друг мой, где государь мыслит, где знает он, в чем его истинная слава, там человечеству
не могут
не возвращаться его права. Там все скоро ощутят, что каждый должен искать своего счастья и выгод в том одном, что законно… и что угнетать рабством
себе подобных беззаконно.
Стародум. Тут
не самолюбие, а, так называть, себялюбие. Тут
себя любят отменно; о
себе одном пекутся; об одном настоящем часе суетятся. Ты
не поверишь. Я видел тут множество людей, которым во все случаи их жизни ни разу на мысль
не приходили ни предки, ни потомки.
Простаков. По крайней мере я люблю его, как надлежит родителю, то-то умное дитя, то-то разумное, забавник, затейник; иногда я от него вне
себя и от радости сам истинно
не верю, что он мой сын.
Но словам этим
не поверили и решили: сечь аманатов до тех пор, пока
не укажут, где слобода. Но странное дело! Чем больше секли, тем слабее становилась уверенность отыскать желанную слободу! Это было до того неожиданно, что Бородавкин растерзал на
себе мундир и, подняв правую руку к небесам, погрозил пальцем и сказал: