Неточные совпадения
— Я вам, Алена Ивановна,
может быть, на днях, еще одну вещь принесу… серебряную…
хорошую… папиросочницу одну… вот как от приятеля ворочу… — Он смутился и замолчал.
Не в полной памяти прошел он и в ворота своего дома; по крайней мере, он уже прошел на лестницу и тогда только вспомнил о топоре. А между тем предстояла очень важная задача: положить его обратно, и как можно незаметнее. Конечно, он уже не в силах
был сообразить, что,
может быть, гораздо
лучше было бы ему совсем не класть топора на прежнее место, а подбросить его, хотя потом, куда-нибудь на чужой двор.
Наконец, пришло ему в голову, что не
лучше ли
будет пойти куда-нибудь на Неву? Там и людей меньше, и незаметнее, и во всяком случае удобнее, а главное — от здешних мест дальше. И удивился он вдруг: как это он целые полчаса бродил в тоске и тревоге, и в опасных местах, а этого не
мог раньше выдумать! И потому только целые полчаса на безрассудное дело убил, что так уже раз во сне, в бреду решено
было! Он становился чрезвычайно рассеян и забывчив и знал это. Решительно надо
было спешить!
Ну, а кто его знает,
может быть, оно и не
лучше, а хуже выходит…
Это ночное мытье производилось самою Катериной Ивановной, собственноручно, по крайней мере два раза в неделю, а иногда и чаще, ибо дошли до того, что переменного белья уже совсем почти не
было, и
было у каждого члена семейства по одному только экземпляру, а Катерина Ивановна не
могла выносить нечистоты и
лучше соглашалась мучить себя по ночам и не по силам, когда все спят, чтоб успеть к утру просушить мокрое белье на протянутой веревке и подать чистое, чем видеть грязь в доме.
Ты до того себя разнежил, что, признаюсь, я всего менее понимаю, как ты
можешь быть при всем этом
хорошим и даже самоотверженным лекарем.
— Ба! да и ты… с намерениями! — пробормотал он, посмотрев на нее чуть не с ненавистью и насмешливо улыбнувшись. — Я бы должен
был это сообразить… Что ж, и похвально; тебе же
лучше… и дойдешь до такой черты, что не перешагнешь ее — несчастна
будешь, а перешагнешь, —
может, еще несчастнее
будешь… А впрочем, все это вздор! — прибавил он раздражительно, досадуя на свое невольное увлечение. — Я хотел только сказать, что у вас, маменька, я прощения прошу, — заключил он резко и отрывисто.
— Вы уж уходите! — ласково проговорил Порфирий, чрезвычайно любезно протягивая руку. — Очень, очень рад знакомству. А насчет вашей просьбы не имейте и сомнения. Так-таки и напишите, как я вам говорил. Да
лучше всего зайдите ко мне туда сами… как-нибудь на днях… да хоть завтра. Я
буду там часов этак в одиннадцать, наверно. Все и устроим… поговорим… Вы же, как один из последних, там бывших,
может, что-нибудь и сказать бы нам
могли… — прибавил он с добродушнейшим видом.
— Вы даже,
может быть, и совсем не медведь, — сказал он. — Мне даже кажется, что вы очень
хорошего общества или, по крайней мере, умеете при случае
быть и порядочным человеком.
Но часть игры
была обнаружена, и, уж конечно, никто
лучше его не
мог понять, как страшен
был для него этот «ход» в игре Порфирия.
Всякий человек обязан развивать и пропагандировать и,
может быть, чем резче, тем
лучше.
Рассудите же; мало того, как истинный друг ваш, прошу вас (ибо
лучше друга не
может быть у вас в эту минуту), опомнитесь!
Минут через пять он поднял голову и странно улыбнулся. Это
была странная мысль. «
Может, в каторге-то действительно
лучше», — подумалось ему вдруг.
— Ну, вот еще! Куда бы я ни отправился, что бы со мной ни случилось, — ты бы остался у них провидением. Я, так сказать, передаю их тебе, Разумихин. Говорю это, потому что совершенно знаю, как ты ее любишь и убежден в чистоте твоего сердца. Знаю тоже, что и она тебя
может любить, и даже,
может быть, уж и любит. Теперь сам решай, как знаешь
лучше, — надо иль не надо тебе запивать.
— Ну их, не поминайте; в Петербурге еще не
было; да и черт с ними! — вскричал он с каким-то раздражительным видом. — Нет, будемте
лучше об этом… да, впрочем… Гм! Эх, мало времени, не
могу я с вами долго остаться, а жаль!
Было бы что сообщить.
И это состояние теперешнее, жениховое, право,
может быть,
лучше и мужнего.
Эта женщина вечно в хлопотах, но
хорошая женщина, уверяю вас…
может быть, она бы вам пригодилась, если бы вы
были несколько рассудительнее.
Неточные совпадения
Тут открылось все: и то, что Беневоленский тайно призывал Наполеона в Глупов, и то, что он издавал свои собственные законы. В оправдание свое он
мог сказать только то, что никогда глуповцы в столь тучном состоянии не
были, как при нем, но оправдание это не приняли, или,
лучше сказать, ответили на него так, что"правее бы он
был, если б глуповцев совсем в отощание привел, лишь бы от издания нелепых своих строчек, кои предерзостно законами именует, воздержался".
После помазания больному стало вдруг гораздо
лучше. Он не кашлял ни разу в продолжение часа, улыбался, целовал руку Кити, со слезами благодаря ее, и говорил, что ему хорошо, нигде не больно и что он чувствует аппетит и силу. Он даже сам поднялся, когда ему принесли суп, и попросил еще котлету. Как ни безнадежен он
был, как ни очевидно
было при взгляде на него, что он не
может выздороветь, Левин и Кити находились этот час в одном и том же счастливом и робком, как бы не ошибиться, возбуждении.
Дарья Александровна выглянула вперед и обрадовалась, увидав в серой шляпе и сером пальто знакомую фигуру Левина, шедшего им навстречу. Она и всегда рада ему
была, но теперь особенно рада
была, что он видит ее во всей ее славе. Никто
лучше Левина не
мог понять ее величия.
Либеральная партия говорила или,
лучше, подразумевала, что религия
есть только узда для варварской части населения, и действительно, Степан Аркадьич не
мог вынести без боли в ногах даже короткого молебна и не
мог понять, к чему все эти страшные и высокопарные слова о том свете, когда и на этом жить
было бы очень весело.
— Не думаю, опять улыбаясь, сказал Серпуховской. — Не скажу, чтобы не стоило жить без этого, но
было бы скучно. Разумеется, я,
может быть, ошибаюсь, но мне кажется, что я имею некоторые способности к той сфере деятельности, которую я избрал, и что в моих руках власть, какая бы она ни
была, если
будет, то
будет лучше, чем в руках многих мне известных, — с сияющим сознанием успеха сказал Серпуховской. — И потому, чем ближе к этому, тем я больше доволен.