Неточные совпадения
— Из шестого! Ax ты, мой воробушек! С пробором, в перстнях — богатый человек! Фу, какой миленький мальчик! — Тут Раскольников
залился нервным
смехом, прямо в лицо Заметову. Тот отшатнулся, и не то чтоб обиделся, а уж очень удивился.
Он пригнулся тогда совсем к полу и заглянул ей снизу в лицо, заглянул и помертвел: старушонка сидела и смеялась, — так и
заливалась тихим, неслышным
смехом, из всех сил крепясь, чтоб он ее не услышал.
— И, сказав это, Порфирий Петрович прищурился, подмигнул; что-то веселое и хитрое пробежало по лицу его, морщинки на его лбу разгладились, глазки сузились, черты лица растянулись, и он вдруг
залился нервным, продолжительным
смехом, волнуясь и колыхаясь всем телом и прямо смотря в глаза Раскольникову.
— А, херсонский помещик, херсонский помещик! — кричал он, подходя и
заливаясь смехом, от которого дрожали его свежие, румяные, как весенняя роза, щеки. — Что? много наторговал мертвых? Ведь вы не знаете, ваше превосходительство, — горланил он тут же, обратившись к губернатору, — он торгует мертвыми душами! Ей-богу! Послушай, Чичиков! ведь ты, — я тебе говорю по дружбе, вот мы все здесь твои друзья, вот и его превосходительство здесь, — я бы тебя повесил, ей-богу, повесил!
Неточные совпадения
— потому что, случится, поедешь куда-нибудь — фельдъегеря и адъютанты поскачут везде вперед: «Лошадей!» И там на станциях никому не дадут, все дожидаются: все эти титулярные, капитаны, городничие, а ты себе и в ус не дуешь. Обедаешь где-нибудь у губернатора, а там — стой, городничий! Хе, хе, хе! (
Заливается и помирает со
смеху.)Вот что, канальство, заманчиво!
Он не жестикулировал, не возвышал голоса, не скрежетал зубами, не гоготал, не топал ногами, не
заливался начальственно-язвительным
смехом; казалось, он даже не подозревал нужды в административных проявлениях подобного рода.
Здесь Ноздрев захохотал тем звонким
смехом, каким
заливается только свежий, здоровый человек, у которого все до последнего выказываются белые, как сахар, зубы, дрожат и прыгают щеки, и сосед за двумя дверями, в третьей комнате, вскидывается со сна, вытаращив очи и произнося: «Эк его разобрало!»
Они продолжали целые десятки лет сопеть, дремать и зевать, или
заливаться добродушным
смехом от деревенского юмора, или, собираясь в кружок, рассказывали, что кто видел ночью во сне.
И Иван Матвеевич
залился тоненьким
смехом.