Неточные совпадения
А тут Катерина Ивановна, руки ломая, по комнате ходит, да красные пятна у ней
на щеках выступают, — что в болезни этой и всегда бывает: «
Живешь, дескать, ты, дармоедка, у нас, ешь и пьешь, и теплом пользуешься», а что тут пьешь и ешь, когда и ребятишки-то по три
дня корки не видят!
Письмо матери его измучило. Но относительно главнейшего, капитального пункта сомнений в нем не было ни
на минуту, даже в то еще время, как он читал письмо. Главнейшая суть
дела была решена в его голове, и решена окончательно: «Не бывать этому браку, пока я
жив, и к черту господина Лужина!»
Он остановился вдруг, когда вышел
на набережную Малой Невы,
на Васильевском острове, подле моста. «Вот тут он
живет, в этом доме, — подумал он. — Что это, да никак я к Разумихину сам пришел! Опять та же история, как тогда… А очень, однако же, любопытно: сам я пришел или просто шел, да сюда зашел? Все равно; сказал я… третьего
дня… что к нему после того
на другой
день пойду, ну что ж, и пойду! Будто уж я и не могу теперь зайти…»
— Нет, нет, не совсем потому, — ответил Порфирий. — Все
дело в том, что в ихней статье все люди как-то разделяются
на «обыкновенных» и «необыкновенных». Обыкновенные должны
жить в послушании и не имеют права переступать закона, потому что они, видите ли, обыкновенные. А необыкновенные имеют право делать всякие преступления и всячески преступать закон, собственно потому, что они необыкновенные. Так у вас, кажется, если только не ошибаюсь?
Не явилась тоже и одна тонная дама с своею «перезрелою
девой», дочерью, которые хотя и
проживали всего только недели с две в нумерах у Амалии Ивановны, но несколько уже раз жаловались
на шум и крик, подымавшийся из комнаты Мармеладовых, особенно когда покойник возвращался пьяный домой, о чем, конечно, стало уже известно Катерине Ивановне, через Амалию же Ивановну, когда та, бранясь с Катериной Ивановной и грозясь прогнать всю семью, кричала во все горло, что они беспокоят «благородных жильцов, которых ноги не стоят».
И ведь согласился же он тогда с Соней, сам согласился, сердцем согласился, что так ему одному с этаким
делом на душе не
прожить!
Ему вдруг почему-то вспомнилось, как давеча, за час до исполнения замысла над Дунечкой, он рекомендовал Раскольникову поручить ее охранению Разумихина. «В самом
деле, я, пожалуй, пуще для своего собственного задора тогда это говорил, как и угадал Раскольников. А шельма, однако ж, этот Раскольников! Много
на себе перетащил. Большою шельмой может быть со временем, когда вздор повыскочит, а теперь слишком уж
жить ему хочется! Насчет этого пункта этот народ — подлецы. Ну да черт с ним, как хочет, мне что».
Я, Родя,
дней шесть-семь назад убивалась, смотря
на твое платье, как ты
живешь, что ешь и в чем ходишь.
Тихо дремлет ночь немая, // Месяц свет лучистый льет, // A русалка молодая // Косы чешет и поет: // «Мы
живем на дне, глубоко // Под студеной волной, // И выходим из потока // Поздно, поздно в час ночной! // Там, где лилии сверкают // Изумрудом их стеблей, // Там русалки выплывают // В пляске радостной своей. // Тихо, тихо плещут воды, // Всюду сон, покой и тишь… // Мы заводим хороводы // Там, где шепчется камыш… // Там, где…»
Неточные совпадения
На Деминой могилочке // Я
день и ночь
жила.
Цыфиркин. Да кое-как, ваше благородие! Малу толику арихметике маракую, так питаюсь в городе около приказных служителей у счетных
дел. Не всякому открыл Господь науку: так кто сам не смыслит, меня нанимает то счетец поверить, то итоги подвести. Тем и питаюсь; праздно
жить не люблю.
На досуге ребят обучаю. Вот и у их благородия с парнем третий год над ломаными бьемся, да что-то плохо клеятся; ну, и то правда, человек
на человека не приходит.
Нехотя исполняли они необходимые житейские
дела, нехотя сходились друг с другом, нехотя
жили со
дня на день.
Между тем
дела в Глупове запутывались все больше и больше. Явилась третья претендентша, ревельская уроженка Амалия Карловна Штокфиш, которая основывала свои претензии единственно
на том, что она два месяца
жила у какого-то градоначальника в помпадуршах. Опять шарахнулись глуповцы к колокольне, сбросили с раската Семку и только что хотели спустить туда же пятого Ивашку, как были остановлены именитым гражданином Силой Терентьевым Пузановым.
— С правдой мне
жить везде хорошо! — сказал он, — ежели мое
дело справедливое, так ссылай ты меня хоть
на край света, — мне и там с правдой будет хорошо!